Был мужичок, у его был один сын.
— Старуха, мы женим сына-то, покуль не разбаловался.
— Ладно, женим.
Призвали сына:
— Сынок, иди-ко суды. Мы тебя присоветовали женить. Желать?
— Желаю. Куды по невесту?
— А вот то-то: у отца одна дочь, умрут — всё ихо будет.
Собрались, поехали сватать. Приезжают, разговор завели:
— Приехали посвататься по вашу дочь.
Невеста идёт, отец не разговариват. Невестина мать и вызыват жениха:
— Молодой человек, выйди-ко на пару слов.
Вышел.
— Вот что, молодой человек, вы свадьбу хотите свести, а кого били к свадьбе-то?
— А у нас на окошке крынка сметаны стояла, а у нас пакаслива сучка, она сметану-то и выела — набил тятенька её.
— Он чё жо орёт: каку-то сучку? Он дурачок.
Призыват старика:
— Старик, ты отдаешь дочь, а жених ведь не совсем умом1.
— А ты нечё спрашивашь, он нечё и не сказал. Отдать надо.
Отец говорит:
— Надо до утра отказаться, у нас до утра спасёнова ничего не будет на стол поставить.
Вот жених на другой день приежжат.
— Ну, как, присоветовались?
Невестина мать опеть:
— Молодой человек, вы чего жо — к свадьбе кололи кого-нибудь?
— Кололи. Тятенька мамоньку повалил середь полу, колол, колол, кровь не пошла. Она стала да пошла.
Старуха:
— Старик! Чё это он?
— Чего?
— А он вот как, вот как.
— А ты не своё дело спрашивашь, он тебе так и ответил. Отдать надо, парень — вон какой!
Пир пирком — и свадебкой.
Свайбу окончили, стали жить. Живут-поживают. Дела у его никакого не происходит с ей. Живут неделю, живут две, ей тоскливо стало:
— Стану звать ко своим в гости, уеду, назад не ворочусь. Чё как с колодиной буду лежать с им.
— Поедем к нам в гости.
— Поедем.
Запрягат розвальни, поехали. Она дорогой и говорит:
— Ты чё жо, со мной будешь жить как брат с сестрой? Для чего ты женился?
— А ты чё, разве хочешь меня уродом сделать?
— Да я каким тебя уродом хочу сделать?
— А у тебя как откусит, дак я куды попал? Дай я посмотрю, дак стану делать, у тебя зубы есть.
— Откуль у меня зубы?
Рукам не смет, кнутиком взял (ноги привязал) заворотил подол, кнутиком и стал... Лошадь дёрнула, убежала, он осталса. Лошадь в деревню прибежала, к отцу, — ноги привязаны у дочери. Суседние дети сидят под окошком. Лошадь привернула, а у ей голяшки-те на виду.
— Бабушка, кака-то лошадь прибежала да зад мяса привезла.
Старуха вышла.
— А да ты чего?
— А каки-то шли, его столкнули, а меня привезали.
Идёт зятюшко, кнутик в руках несёт.
— Чё ето у вас случилось? Да хто это? Неуж эти каки-то привезали, меня спехнули.
День постной был, а он любил кисель аржаной. Принесли на стол. Ему охота хлебать — совестно. Дело было к ночи. Посидели и говорит:
— Ну, детушки, можно и на покой.
Постлали все рядом. А он заметил: она поставила кисель в залавок.
«Уснут, дак я ночью выхлебаю этот кисель».
Все уснули, он пробудилса, нашёл кисель. Шарил,
шарил, ложок не можот натти.
— Не горячой, я руками выхлебаю, горстью.
Хлебнул, понравилось.
— А ведь у меня хозяйка-то тоже хочет.
Темно. Он пополз, притащилса к тёще, а у ей жопа-то
гола. Он почерпнул да ей в жопу-то и толкат. Она бздит.
— А ты чё дуешь, ведь не горячой, в залавке стоял.
Та очхнулась.
— О, чё я наделала! Я горячого-то киселя наелась, обдристалась.
А зять рукомойки и ищет. Шарилса, шарилса, рукомойки натти не мог. Нашёл под лавкой горшок с белилами. Руки-то затолкал в горшок, а вытащить не можот. А та заворотила расшеперку, пошла руки мыть. Она наклонилася, очищат жопу, а он думат — матица, хроп по горбу горшком, она упала. Легли спать, стонет. Утром стают, она стать не можот.
Дочь спрашиват:
— Ты чё, мама, захворала?
— А я упала, зашиблась.
(Зап. в августе 1926 г. от И. К. Велижанина, 30 л., в с. Вележаны Тавдинского р-на Тюменского округа Уральской обл.)
1 Рассказывает о разговоре с женихом. (Примеч. собирателя.)
Заветные сказки из собрания Н. Е. Ончукова. М.: Ладомир, 1996.