(Арханг. губ., Шенкурск. у.)
Во матушке было в каменной Москве,
При Грозном царе Иване Васильевиче,
Были годы те недо́шлые, времена были студеныя1.
Задумал царь Иван Васильевич женитися,
Благоверный обручитися,
Он не в матушке в каменной Москве
И не в матушке славной Вологде, —
Во той во земле во Польския,
У короля у церконовского, у литовского,
У того Кастрюка на ме́ньшей сестре.
Еще скоро по́ скору, скоро на́ скоро,
Тут поехал Иван Васильевич женитися.
Ему стре́ту ладит2 Кастрюк с барабанной музы́кою:
«Уж ты здравствуй, царь Иван Васильевич!
Еще ты ли ко мне приехал торго́м торговать,
Еще ты ли ко мне приехал собирать пошлину,
Собирать пошлину за двенадцать лет?»
Отвечает Грозный царь Иван Васильевич:
«Я приехал к тебе не торгом торговать,
Я приехал к тебе не за пошлиной:
Я приехал к тебе женитися,
На твоей жениться на меньшо́й сестре».
Еще скоро по скору, скоро на скоро,
Сряжает Кастрюк свою сестру.
Снимается3 Грозный царь Иван Васильевич
Во свои зе́мли во Русския,
Во свою во матушку в камену Москву.
Пошло красное солнышко ко западу,
Пошел честен пир, все на́веселе,
Все на пиру сидят — пьют-едят,
Пьют-едят, потешаются.
Кастрюк сидит — не пьет, не кушает,
Белой лебеди не рушает.
На кого лихо думает?
Еще ли он на царя на православного,
Еще ли он на сестрицу на любимую,
Еще ли он на князей — на бояр,
Еще ли он на торговых гостей,
Еще ли он на прислужащих всех.
Уж возговорит Грозный царь Иван Васильевич:
«Уж ты гой еси, Никита Романович!
Ты иди-ко, попроси его:
Уж ты что́, скажи, Кастрюк молодой,
Что́ сидишь, не пьешь, не кушаешь,
Белой лебеди не рушаешь?
На кого лихо думаешь:
Еще или на царя на православного,
Еще или на сестрицу любимую,
Еще или на князей-бояр,
Еще или на торговых гостей,
Еще или на прислужащих всех?»
Отвечает Кастрюк молодой:
«Уж я той думы не думаю,
Я тех мыслей не примысливаю.
Уж я все города ходом прошел,
Уж я всех славных борцов приоборол;
Я теперь во Москву вступил,
В ту же матушку в славну Вологду4:
Из твоей из матушки каменно́й Москвы
Я хочу честь-честь свою и славу унести».
Походил Никита Романович
Ко царю Ивану Васильевичу:
«Уж ты гой еси, царь Иван Васильевич!
Молодой Кастрюк той думы не думает:
Уж он все города прошел,
Он всех сильны борцов приоборол;
Он приехал теперь в камену Москву:
Хочет из Москвы честь-славу унести».
На это Грозный царь ответ держит:
«Уж ты гой еси, Никита Романович!
Ты бери-ко трубу золоту свою,
Выходи на крылечко на Красное,
Ты труби-ко в трубу золоту свою,
По тому переулочку Косящетому5,
Кабы шли борцы на царский двор!»
Брал Никита золоту трубу,
Выходил на крылечко на Красное,
Он трубил в трубу золоту свою.
По этому переулочку Косящету6
Идет два борца, два молодца:
Один идет Илеюшко Хроменький,
На одну ножку припадывает,
На другую ножку подковыливает,
Костыльком он подпирается;
Другой борец идет Иванушка Маленький7.
«Уж ты здравствуй, Грозный царь Иван Васильевич!
У тебя хлеб-соль завсегда на столе,
У тебя борцы завсегда во дворце!»
Что на это Грозный царь ответ дает:
«Уж ты гой еси, Никита Романович!
Ты поди-ко, поспрошай его:
Не во хмелю ли у него слово молвилось,
Не во хмелю ли он призахва́стнулся?»
Тут пошел Никита Романович:
«Уж ты гой еси, Кастрюк молодой!
Ты зачем сидишь — не пьешь, не кушаешь,
Нашей лебеди не рушаешь?
Наша хлеб-соль завсегда на столе,
Наши борцы завсегда при дворце.
Не во хмелю ли у тебя слово молвилось,
Не во хмелю ли ты призахва́стнулся?»
Скакал Кастрюк на резвы ножки,
Он скакал через столики дубовые,
Через те ли скатерти бе́рчаты8,
Через те кушанья сахарныя,
Через те напитки через нали́вные:
Он стоптал сто князей со боярами,
Он стоптал другое сто донских казаков.
Выходил Кастрюк на новы сени,
Он сам говорит таковы речи9:
«Уж ты гой еси, царь Иван Васильевич!
Мне-ка не с кем итти здесь боротися,
Мне-ка не на ком здесь белых рук патра́ть10!»
Тут пошел Кастрюк на широкий двор,
Он пошел с Илеюшкой со Хро́меньким:
Тут пошел Кастрюк в больше́ колесо11,
Тут пошел Илеюшко в маленькое;
Кастрюк побил Илеюшку Хро́мого.
Выходил Иванушка Маленький,
Он сам говорит таковы речи:
«Уж ты гой еси, Грозный царь Иван Васильевич!
Еще как мне-ка с ним итти боротися:
Еще или нам рука-нога вон выворотить,
Еще или нам буйна голова вы́ставить12,
Из рубашки ли повылупить?»
Что на это Грозный царь ответ несет:
«Ты борись, не печалься, лишь бы Бог пособил!»
Походил Кастрюк в больше́ колесо,
Походил Иванушка побольше того:
Еще был Кастрюк на резвых ножках,
Очутился Кастрюк на буйно́й голове.
Хватал Иванушко с него платье цве́тное;
Убегал Кастрюк на конюший двор,
Где собаки щенками ще́нятся13.
(От В. И. Даля; записано А. Харитоновым, а разноречия им же от более искусных певцов)
Песни, собранные П. В. Киреевским, Ч. II. Песни былевые, исторические. Вып. 6. Москва. Грозный царь Иван Васильевич, 1864.
1 Разнореч. «потрусли́выя», с землетрясением, а также с военными беспокойствами, заставлявшими робеть.
2 Готовится на встречу, с готовностью встречает.
3 Сряжается, отправляется.
4 Как и выше, это признак, что былина пелась в Вологде и занесена оттуда.
5 Разноречие:
«Ты труби-ко во всю голову,
Чтобы слышно всему городу!»
6 Разноречие:
Из-за улка из-за Глинникова,
Из-за улки из-за Пирожниковой.
7 За сим слова Никиты, исполнившего поручение.
8 Браныя.
9 Разноречие:
Выходил Кастрюк на белоду́бов двор,
По двору-то он похаживает,
На борцов Кастрюк посматривает,
Он сам говорит таковы речи…
10 Марать, грязнить.
11 Вид борьбы, крутясь в большой круг.
12 Вывихнуть, выломить.
13 Разноречие прибавляет: «Где свиньи ло́сятся». — О.