(Сарат. губ., Петровск. уезда, с. Даниловка)
У нас было при прежнем царе,
При Иване Васильевиче,
Сбережатель каменно́й Москве,
Царь Иван сударь Васильевич
Поизволил женитися.
Не берет он у нас в Москве,
Берет во иной земле,
Во иной земле Черкасскои,
У Мастрюка большу сестру,
Князю1 Марью Темрюговну.
Он и много за ней приданого берет,
Он и два ста бояринов,
Полтораста татаринов,
Пятьсот донских казаков,
Что ни лучших добрых мо́лодцев;
Еще за ней приданого берет
Ея брата ме́ньшаго,
Мастрюка Темрековича.
Царь Иван сударь Васильевич
И делал пир наве́селе
Про любимого про шурина
Мастрюка Темрековича.
В полпьяна напивалися,
В полосыта наедалися,
Промежду собой похвалялися:
А богатые хвалются богатством,
А сильные силою,
А Иван Васильевич
Мла́дою княгинею.
А Мастрюк-ат хвалится,
Молодой похваляется:
«Я, де, всю Москву изошёл,
По себе борцов не нашёл,
Борцов, удалыих молодцов:
Борцов не случилося,
Мо́лодцов не годилося!
Как я сяду на калиновом мосту,
Да буду брать пошлину:
С стариков похоронное,
Со старух повивальное2,
С баб повалешное,
С красных девок повенешное!»
Борцы в разъездочках,
Молодцы в рассылочках.
Только, де, случилося, —
Два брата родимые,
Два шу́та, Гришута с Мишутою.
Царь Иван сударь Васильевич
Выходил на Красен крылец,
Воскричал громкиим голосом:
«Есть, де, у нас в Москве
Борцы, удалые молодцы?
Они б шли на сударев на дворец,
Ко крылечушку ко Красному,
Ко окошечкам косящетым,
Ко стекольчикам стекольчатым
И к анбарам государевым!»
И идут два шу́та,
Гришута с Мишутою:
Они шуточки пошучивают,
Они шапочки заламывают,
Чулочки потягивают,
Сапожки подправливают:
Мастрюка-то поддражнивают.
Мастрюк разгорается,
Молодой похваляется,
Он и хлеба не кушает,
Бела лебедя не рушает.
Кидался Мастрюк государь
Через скатерти браныя,
Через яства саха́рныя,
Через пойло медвяное:
Он и левой ногой зацепил, —
Триста скамей повалил,
И триста бояр задавил,
Пятьсот донских казаков,
Что ни лучших добрых мо́лодцев.
Выбегает и Мастрюк государь
Ко крылечку Красному
И к анбарам государевым.
В первую пошибочку
С Мастрюка сбили шапочку;
А в другую-то пошибочку
С Мастрюка сбили сапожечки;
А в третью-то пошибочку
И зипун-то сорвали.
Он уж забивается
Под крылечушко под Красное,
Под анбары государевы.
Марья Темрюковна
Выходила на Красен крылец,
Закричала громкиим голосом:
«А уж мужик ты, мужик,
Мужичий сын,
Крапивныя се́мены!
Не поля, де, вас посеяно,
Не кулика насеяно!
Хоть бы у вас сила, де, была,
Вы бы его, Мастрюка,
На стыд не давали и не бесчестили!»
Царь Иван сударь Васильевич
Закричал громкиим голосом
На Марью Темрюковну:
«Поседи-ко ты на до́ничке3,
Поверти верете́ничком!
У нас, де, так Москва любит:
А коли у него силы-то не было,
Он бы, де, не хвастался4!»
(Запис. Ст. П. Шевыревым)
Песни, собранные П. В. Киреевским, Ч. II. Песни былевые, исторические. Вып. 6. Москва. Грозный царь Иван Васильевич, 1864.
1 Княжну, княжну.
2 За повивальное искусство.
3 Донце, при пряже.
4 В другом списке: «не хвалился». — О.