Во славном во Нове́-граде
Жил Васильюшка Буслаевич.
Говорит Васильюшка Буслаевич:
«Есть бы у меня была дружинушка хоробрая,
Тридцать молодцов без единого,
Сам-то я, Васильюшка, в тридцатыих,
Так ехал бы я биться со всим Новым-градом».
Молодой Васильюшка Буслаевич
Садился-то он на черленый стул,
Писал-то он письма скорописчаты,
Шел-то Василий на широ́кий двор,
Садился на добра коня не седлана,
Ехал по дорожкам по крестовыим,
Рыл1 эти письма скорописчаты:
«Кто хочет сладко есть, да красно носить,
Тот поди на двор к Василью ко Буслаеву».
Молодой Васильюшка Буслаевич
В ноченьку спит на кроватке тесовоей,
На перинке на пуховоей;
Его ро́дная матушка,
Честная вдова Мамелфа Тимофеевна
По утрышку ранешенько по терему похаживает,
На свой на широкий двор посматривает:
Нашло-то к ним силушки на двор черны́м-черно,
Черным-черно, как чёрна во́рона;
Подходит к своему сыну любимому
Ко тому Васильюшке Буслаеву,
Говорит она таковы слова:
«Спишь ты, Васильюшка, проклаждаешься,
Над собой невзгодушки не ведаешь:
Набралось к тоби на двор силушки черным-черно,
Черным-черно, как чёрна во́рона».
Молодой Васильюшка Буслаевич
Скорешенько вставал на резвы ноги,
Брал-то черленый вяз в белы руки,
Выходил Василий на широкий двор,
Говорил Василий таковы слова:
«Кто может мой черленый вяз повытерпеть,
Тот ступай к Василью на широкий двор
Сладко есть и красно́ носить».
Пошли мужички со двора, заохали:
«А будь ты проклят, Василий Буслаевич!
Сладко мы не ели и красно не носили,
А нажили усовы2 собе вечныя».
Тут опять Васильюшка Буслаевич
Пришел в свои палаты белокаменны
И садился Василий на черленый стул,
Писал-то он письма скорописчаты,
И садился Василий на добра коня,
Ехал по дорожкам по крестовыим,
Рыл тыя письма скорописчаты.
В этых письмах у него было написано:
«Кто хочет сладко есть, да красно́ носить,
Тот поди на двор к Василью ко Буслаеву».
Приезжали к Василью на широкий двор,
Ко его палатам белокаменным
Тридцать молодцев без единого,
Сам-то Васильюшка в тридцатыих.
Свел он их во терем, во златой верёх,
Кормил-то их ествушкой сахарнею,
Поил-то их питьицем медвяныим,
Дарил-то им дары драгоценные.
Тут оны сели на добрых коней, поехали.
Идет к ним силушки на стрету черным-черно,
Черным-черно, как черна ворона.
Паперед этой силушки великия
Идет старчище Елизарище:
На головушку одет колокол девяносто пуд.
Говорит ему Васильюшка Буслаевич:
«Ай же ты, крестовый мой батюшка!
Не дано тоби у меня о Христове дни,
А дам тоби яичко о Петрове дни!»
Бил его палицей булатней по головушке
И расколол ему колокол девяноста пуд.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Из других разноречий известно, что Василий побил мужиков Новгородских. За это Мамелфу Тимофеевну позвали в суд и крепко там разобидели. К сожалению этого места Рябинин не помнил, а из поездки Василья в Иерусалим в памяти у него уцелел только следующий отрывок:
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Приезжал Васильюшка Буслаевич
Ко белу горючу камешку.
На этом на камешке подписано:
«Кто на эту гору захаживал,
Тот оттуль живым не выхаживал;
Кто скочит через этот бел горюч камень,
Тот буде жив,
А не скочит, не бывать живу».
Вся его дружинушка хоробрая
Перескочила через бел горюч камень.
Славный Васильюшка Буслаевич
Он скорешенько скочил через бел горюч камень,
Похотелось ему Васильюшке
Скочить назад через горюч камень:
И задел каблучком за горюч камень,
Тут ему Василью и славу поют.
(Записано П. Н. Рыбниковым со слов Рябинина Т. Г., Кижи)
Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, изд. 2, т. 1, Москва, 1909.