От отця, от матушки от умного,
От роду, от племени разумного
Зародилось чядышко безумное.
Охоць был ходить на царевы больши кабаки,
Охоць был пить зелена вина,
До улову напивалсэ пива пьяного,
И зналсэ с голямы фсё с кабацькима.
Тут вдовы за беду стало,
Тут за насмешку за великую.
Выходит вдова на приглубу на тиху́ гавань,
И крыцит вдова зыцьним голосом:
«Уж вы гой есь, госьтюшки заморяна!
Вы купите моего цяда безумного».
Того-то госьти фсё не слушают,
Вавилоняна того не ведают.
Она крыцит во второй након,
Крыцит вдова во трете́й након
Зыцьним голосом и во всю голову:
«Ой вы еси, госьти заморяна!
Купите моего цяда безумного».
От того крыку-зыку вдовиного,
От по́зыку сиротиного
Круты горы, завалы приосыпались,
Гнило́ дере́вьё в леси фсё попадало,
Тиха́я гавань сколыбаласе,
Фси кара́блечьки покачалисе,
Фси окошоцька покосилисе,
Фси око́лёнки1 поломалисе,
Свежа рыбина ступила в глубину морьску, —
И заморяна-госьти испужалисе.
Выходил-то Павел, госьть-заморенин:
«Ты ц́его крыцишь, вдова, зычним голосом?» —
«Уж ты гой есь, Павел, госьть-заморенин!
Купи у мня цядышка безумного». —
«Дорого ли просишь за цядышка безумного?» —
«Ты насыпь мне мису красна золота,
Другу-ту насыпь циста се́ребра,
Третью́ накати скатна жемцюга;
Покрой соболямы фсё сибирьскима —
Мне на шубу соболиную,
На угреву фсё вдовиную». —
«Цёго ты дорого просишь за цяда безумного?» —
«Не того бы моё-то цядо стоило,
Кабы не пил он зелена́ вина:
Поставил бы ёго на тонкой ярой2 на осённой лёд,
Да засыпал бы ёго красным золотом». —
«Он цёго горазд, твоё цядо безумное?
Топором тёсать или стружком стругать,
Шильц́ем шить или иголоцькой,
Или пером писать, или ц́ерниламы
По белой гербо́вой по бумажоцьки?» —
«Того не гораздо моё цядо безумноё:
Он горазд соколо́м летать по поднебесью,
Серы́м волком рыскать по темны́м лесам,
Свежой рыбиной ходить в глубины морьской,
Писать горазд сухим красным золотом
По рыту-ту по бахрату,
Горазд играть во шахматы, во пешоцьки,
С Морьским цярём во зо́лоты».
Павел, госьть-заморенин
Насыпал цяшу красна золота,
Другу-ту насыпал циста се́ребра,
Третью́ накатил скатна жемцюга,
Покрыл соболямы фсё сибирскима
и отдал ей. Она отдала сына, и пошли оны из гавани проць с караблямы. Шли по морю, сколько места, не знаю. Поветери — ходу нет.
Середи моря карабли остое́лисе.
Говорит этот уда́лой доброй молодець:
«Уж ты ѓой еси, Павел заморенин!
Просит у нас Морьской царь пошлины».
Он садилсэ на дошшоцьку белоду́бову
И спусьтильсэ во синё морё.
И приходит к Морьскому царю.
Морьской цярь сидит с своей цариц́ею,
Играет во шахматы во зо́лоты.
И садят ёго за дубовой стол:
«Садись-ко, удалой доброй молодець!»
Подаваёт свою бумагу — как играть нать3. Тут он сел играть, заиграл ды заиграл, фсё и выиграл, фсю выиграл золоту казну, сколько вдова взяла у госьтя. Тут он вышол, отдал Павлу-заморенину золоту казну, а сам соколо́м полетел по подне́бесью.
Записана А. В. Марковым в с. Поное на Терском берегу Белого моря от А. И. Горбунцовой, 89 лет.