Ишше жил-был Дудорошко, не славилсэ,
Он не славилсэ Дудорушко, состарилсэ,
Как состарилсэ Дудорушко, преставилсэ.
Оставаласе ёго любима семья,
Любима ёго семья, да молода жона;
Во-вторых, у ёго осталось цядо милоё,
Цядо милоё осталосе, либимоё,
Ишше на имя Иванушко Дудоровиць.
Он ходил, гулял по улёцьки по широкой,
Он ходил да сьтрелял сьтрелоцьки калёныя.
Он засьтрелил на хоромы на высокия,
Он засьтрелил на полаты на белокамянны;
Кругом етой он полатушки похаживал.
Выходила тут Настасья на красно крыльцо,
Говорила тут Настасья таковы реци:
«Ты цёго же, Иванушко, поскакивашь,
Ты на наши на хоромы фсё посматривашь?»
«Уж ты гой еси, Настасья Митреяновна!
Я засьтрелил свою сьтрелоцьку калёную
Шьшо на ваши на хоромы на высокия,
Я на вашу на полату белокамянну».
Выходила тут Настасья со красна крыльця,
Шьшо брала она Ивана за белы руки.
По приступкам Ванька шол – приступки ломятце,
По сеням-то Иван шол да сени дыблютце,
Сени дыблютце, новы колыблютце.
Заходил он во полату белокаменну,
За боку на бок ту полатка покацяласе,
Фсе косисьцяты1 окошоцька скосилисе,
Фсе хрустальния стеколка поломалисе,
На столи питьё еденьё росплёскалосе,
Фся хрустальная посуда приломаласе.
А садила тут Ивана за дубовой стол,
Во большой она угол да во цёсно место,
Подносила тут Ивану зелёна вина,
А не малу она цяру, полтора ведра2…
Воспроговорит Настасья Митреяновна:
«Тебе полно спать, удало доброй молодець,
Ише на имя Иван да сын Дудоровиць!
Отошли же тут заутрени ранныя,
Отслужили жо обедни воскрисеньския;
Как идут у меня два брата два родимого,
Шьшо идут у мня два Ивана цяревиця».
Не стават, не пробуждаитце доброй молодець.
Шьто спроговорит Настасья во второй након:
«Ты ставай-ка, пробуждайсе, доброй молодець,
Ише на имя Иван да сын Дудоровиць!
Шьшо идут у мня два братця два волховника,
Шьшо идут два Ивана два цяревиця».
От Иванушка во сьне да тут ответу нет.
Шьшо скрыцяла тут Настасья во третей након,
Закрыцяла да она да зыцьним голосом,
Зыцьным голосом скрыцяла да во всю голову:
«Ты ставай-ка, пробуждайсе, доброй молодець,
Ише на имя Иван да сын Дудоровиць!
Шьшо идут у мня два брата два родимого,
Как идут два Ивана два волшебника
От заутрени ранныя, от обедьни воскрисеньския».
Выходил же тут Иван да сын Дудоровиць
На красноё, на прикрасно на крылецико.
Ишше брали ёго брателка родимыя,
Шьшо примали ёго да за жолты кудри:
«Ты цёго же к нам, Иванушко, потхаживашь,
Ты не нашу ли Настасьюшку посватывашь?»
«Да давно у мня с Настасьюшкой посватанось,
Шьшо давно у мня с Волховисьнёй полажонось».
Шьшо примали тут Ивана да за жолты кудри,
Шьшо тресьли они Ивана о сыру землю,
Оны склали тут Ивана на добра коня,
Увозили Дудоровиця во цисто полё,
Отьсекали у Ивана по плець голову,
Позьмильцили тут ёго да тело белоё,
Роскинали тело бело по цисту полю.
Выходила тут Настасьюшка Волховисьня:
«Ушь вы войтесь-ко, два брата два волховника,
Ушь вы войтесь два Ивана два цяревиця!
Вы цёго же губите душу безвинную?»
Оны брали тут Настасью за жолту косу,
А тресьли жо тут её да о сыру землю,
Увозили же Настасьюшку ф цисто полё,
Схоронили Настасью во сыру землю.
Выростало тут два дерева кудрявыих,
Да комлямы оны росьли ф куцю,
А вершинамы оны росьли нарозю,
А кудрявья дерева, зелёныя.
Записана А. В. Марковым в с. Поное на Терском берегу Белого моря от Т. Т. Логиновой.
1 Косящатыя – с наличниками.
2 «Угостился у ей и лёк спать». Прим. певицы.