Замужняя сестра приходит из своей деревни
на похороны брата и, подойдя
к родительскому дому, вопит:
Уже стать на́ этой горе на дороженьке,
Мне-ка стать, бедной горюше, приодуматься,
Доспроситься у соседей, удоведаться:
«Вы скажите, спорядовыи суседушки,
Што диется на родимой моей родине,
У моих да у пристарших у родителей?
Вси во добром ли оны да во здоровьице,
Во великом ли оны благополучьи;
Есь ли в живности сердечно у их дитятко,
Моя милая скачёная жемчужинка,
Светушко́-братец родимой?»
Подходить стала к крылечику перёному,
Подломились у мня резвыи тут ноженьки,
Приуряхнулось ретливое сердечушко!
Я зглянула на хоромное строеньицо —
Приуныв, стоит строеньице пустылое;
Отдали́1 стоит палата белокаменна,
Облиз2 стоит тюрма да заключевная,
Заключевная тюрма да подземельная!
Как допреж сего, до этой поры-времечка,
Я ходила на родину свою родинку
Ко желанным ли родителям,
Ко светушку ли-братцу я родимому!
На крылечушке светик-братик стретает,
Он уж доброго коня да расседлает,
На конюшну он во стойлу убирает,
И белояровой пшены он насыпает;
А сегоднишным Господним Божьим де́нечком
Ко крылечку я приехала переному,
Не стретает меня братец-красно солнышко!
Уж пройти мне во хоромное строеньицо
Мне крест да класть, горюше, по-писа́ному,
Мне поклон вести, победной, по-учёному!
Поклон первой — Пресвятой да Богородице,
Другой поклон — суседям спорядовым,
Всобину́ поклон братцу-красну солнышку!
Воскликать да тут братца мне родимого,
Взвеличать да соколочка златокрылого,
Супротив сердца ретливого!
Може я, бедна горюша, поталаннее,
Може, братец до меня да пожеланнее:
«Уж ты стань-востань, скачёная жемчужинка,
Со этой со брусовой белой лавочки,
Стань на резвы свои да на ноженьки,
Отшиби от сердца белы свои рученьки,
Уж ты сдий со мной доброе здоровьицо,
Ты по-старому, мой светушко, по-прежнему!
Как допреж сего, до этой поры-времечка,
Было вложено великое желаньицо
До моей бедной головушки,
Восретал ты на крылечике перёном,
Провожал меня во светлу нову горенку,
Ты садил меня на стульицо кленовое,
Почитал меня за гостьицу любимую!
Как сегоднишним Господним Божьим де́нечком
Не встаешь ты со брусовой белой лавочки,
Не сшибаешь ты от сердча Божьи рученьки,
Ты не здиешь со мной доброго здоровьица,
Не спрого́воришь еди́ного словечушка!
Чем разгневала я светушка родимого?
Што я по́часту к тебе, знать, не ходила,
Што при трудной я постеле не смотрела?
Не нача́лась я, победна, не нади́ялась,
Што разлу́чит Господь с братцом со родимым!
Можешь знать да ведать, вольной белой светушко,
Ты про мо́е про несчастное живленьицо:
Мне-ка не́ своя вольна столько волюшка;
Как на этой судимой3 на сторонушке
Строги-грозны богоданныи родители!
Мне день прошел, у беднушки, даваюца,4
Другой день прошел да слова дожидаюца,
Третий день прошел — на родину справляюца.
Можешь знать да ведать, вольной белой светушко,
Што ведь дальная судимая сторонушка,
Удалила как родима моя родинка:
Я за го́рамы ведь е да за толкучима,
Я за темныма лесама за дремучима,
Я за этыма быстрыма за речинькам,
За кру́тыма малыма озерышкам,
За славным синим за Онегушком!
С того не по́часту на родинку учащивай!
Студеной зимой — живет бездорожьицо,
Занесет путь-широкую дороженьку,
Снежочкама ее да ведь перистыма;5
Не заходят к нам добры людушки,
Серой заюшко туды не проскакиват,
Малая птича не залетыват,
Извозчички к нам не заизживают,
Перехожии калеки не прохаживают,
От вас грамотки к нам не прина́шивали!
Как весной живет великое распутьицо,
Разольются круглы, малыи озерышки,
Из-за гор да пройдут быстры эты риченьки.
Мне нельзя, бедной горюшице, пронятися,6
На родимую сторонку передатися!
У озер нет перегребных малых лоточек,
Через реченьку дубовой нет мостиночки;7
Хоть росполится сине славное Онегушко,
Хоть во ту пору есть вольна мне-ка волюшка,
Через морюшко мне нет тогды попутчиков,
Чрез Онегушко нет легких перевозчиков!
Приберу хоть я, победная, попутчиков
Чрез Онегушко уж я да перевозчиков,
Тут поеду на родиму свою родинку.
Хоть повыедем на синее Онегушко,
Призавиют столько буйны эты ветрушки,
Стане буря на море подниматися,
Малогребна стане лоточка шататися,
От ветра паруса да обрываются,
Дубовыи веселышки ломаются!
Тут нас бросит в острова да незнакомыи,
Во эты берега да не в бывалыи;
Во пути пройде урёчна вся неделюшка,
От желаньица мы Господу намолимся,
От сердечушка Николу принапросимся:
«Дай-ко Господи-Бладыко Свет ты милосливой
Тиху ти́шинку на ши́рокой на уличке,
Благодать да ты на славном этом морюшке,
Переехать через синее Онегушко,
Передаться на родиму мне на родину!»
С того по́долгу, горюшица, справляюся;
Нуньку8 выбрала досужу пору-времечко,
Я слободную гостиную неделюшку,
На свою да на родиму я на родинку —
Меня родинка теперь да не сжидает,
Светушко́-братец меня да не сретает!
Ой, скажи мне-ка, братец-красно солнышко,
Не убойся многих добрых столько людушек:
Ты куды, мой белой светушко, сряжаешься,
Ты в котору путь-дорожку отправляешься?
Ты во славной ли во город Петербургской,
Аль в охотну во бурлацкую работушку,
Аль к купцам да ты во лавочку приказчичком?
Во чужую да ты сторону бросаешься,
Што не по́ уму тебе да не по разуму?
Про тебя было, сердечно мило дитятко,
Кажись, ествушка по разуму составлены,
Цве́тно платье по уму было покуплено,
Вопрягу́ была9 ступистая лошадушка,
Тибе издить ко Владычным Божьим праздничкам,
И дана была слободна пора-времечко —
По тихиим смиренным по беседушкам!
Тебя знали многи добры столько людушки,
Приглашали во бурлаки во моло́дыи,
Не гнушались тобой красные ведь девушки,
Тебя брали во кружки да хоботистыи!10
Не утай, скажи, желанно наше дитятко,
Для чего же ты от нас да удаляешься,
Покидать да ты родителей желанных
Середи грозы, бессчастных, на погибель?
Ты на луды11 покидаешь на подводной!
Ой, тошным да мне тошнёшенько,
Мою зяблую утробу разрывает!
Как не слышит меня братец-красно солнышко,
Не спрого́ворит единого словечушка!
Как булат этым железом груди скованы,
Вроде оловом уста его приза́литы!
Знаю-ведаю, печальная головушка,
Укрывается мижённо мое солнышко
За го́рушки, мой светушко, толкучии,
За облачка, мой свет, да за ходячии,
За часты звезды да подвосточные!
Укатается скачёная жемчужинка
На иное безвестное живленьицо,
Во матушку, мой свет, во сыру землю!
К матери обращается:
На допрос возьму родитель свою-матушку!
Ты сидела ли, печальная головушка,
У рожёного, сердечного у дитятка,
У трудной, у болезной у постелюшки?
Ты смотрела ли, горюшица победная,
Как душа да с белым телом ликовалася,12
В другосветно как живленьице справлялася?
Могу знать-ведать, печальная головушка,
Второпях да ты ведь время торопила,
Во обидушке смотреть, знать, позабыла!
Еще слушай же, родима моя матушка:
Ты спросила ли рожёно свое дитятко,
Вам с кого глядеть довольны эты хлебушки,
От кого да ждать вам легкой переменушки?
У вас силушка придержалася,
Резвы ноженьки притопталися,
Белы рученьки примахалися;
Нет надежных у вас да тыих детушек,
Не насияно пшеницы у вас полюшко,
Не наро́щена лядина ясных со́колов!
Едино́ было сердечно у вас дитятко,
Едина́ была скачёная жемчужинка,
Столько изо ста был светушко — из тысящи!
Как-то жить будет желанным вам родителям?
Жаль тошнёхонько печальной мне головушке;
Изобьетесь вы на летноей работушке,
Вы назябнитесь студёной, холодной зимой,
От любимоей отстанете скотинушки,
От удалыих ступистыих лошадушек!
Ой, бессчастное хоромное строеньицо!
Неталанна, видно, светлая ты светлушка!
Знать, на мшишечках13 бревни́шка были смичены,14
Знать, худыма топоренками изсичены,
Под дождёвоей водой да бревна плавлены,
На угрюмо место дом да видно ставлен!
Тридцать сажен-то его да в землю вкопано,
Три сажени-то его да вверх подынуто,
Как сверлом окна просверлены,
Решетом свету наношено!
Супротив нашей стра́домой хороминки
Пекё солнышко теперь да не по-прежнему,
Как светел месяц светит не по-старому!
К матери — продолжает:
Глупо сделали, сиротны вы родители,
Попытаться к знахарям вы не ходили,
Не лечили вы сердечно свое дитятко,
Не избыли от злодийной вы смерётушки!
Могу знать-ведать, горюша я победная,
Как от этой злодийки-душегубицы
И богатыb купцы не откупаются,
И цари столько от ней не попираются!
Так ведь Господом-Бладыкой обзаконено,
Сколько на́ роду-то векушки15 уписано!
Мы подумаем, родитель с тобой матушка,
Поставим-ко столы да мы дубовыи,
Сготовим-ко мы питьица медвяныи,
Закупим всяки ествица сахарные,
Зазовем да мы моло́дых красных девушек,
Запоют как звон-унылы16 оны писенки.17
Може, стане тут удалой доброй молодец,
Тут спорхнет наш соколочик златокрыленький?
Ой, не ладно я, горюшица, удумала,
Я не хо́рошо, победная, уладила:
Вдруг дубовыи столы да пошаталися,
Золотые яндовы18 да роспаялися,
Вся конфорова19 посуда приломалася,
Тут медвяное питье да лроливалося;
Красны девушки того да испугалися!
Чего нет, да того на́ свете не водится,
Мертвой-то живому не товарищ!
Лучше сходим-ко, родитель-ро́дна матушка,
Во эту с тобой светлую светёлочку,
Мы возьмем да его цве́тно это платьицо,
Со гвоздя возьмем фуражки новомодные,
Со полу́ возьмем сапоженьки козловыи,
Говорить станем скачёной мы жемчужинке:
«Ты оденься-тко во цветно свое платьицо,
Поезжай в гости-любимое гостибище,
Взвесели там свою волюшку,
Поиграй во кружочках хоботистых,
Ты бери себе там ровню-милу парочку,20
Выбирай себе любимую семеюшку!» 21
Знать, не гостюшко будет нежеланной,
Быв убит лежит удалой доброй молодец,
Наш подши́бен соколочик злотокрыленькой;
Отрекнуться от скачёной наб жемчужинки!
Я схожу лучше во лавочки торговые,
Закуплю лучше бумаженьки гербовой,
Тут попросим мы, родитель с тобой матушка,
Да ты — милое сердечно свое дитятко,
Я — братца, светушка́ мне-ка родимого,
Написать нам словечушка прелестныи,
Письмо-грамотку, победныим, заветную;
Мы положим ю во светлую светёлочку,
Мы запрем писмо в ларцы да окованыи!
После нашей скачёной жемчужинки,
Как на нашей на родимой родинке,
На прогульной славной уличке,
Во этом селе да деревенском —
Как краса-баса в деревне со угожеством,
Ко Москвы эта деревня применитая22 —
Приходить стане Владычной Божий праздничек,
Соезжаться будут добры эты людушки,
Прибираться буде род-племя любимое,
Мы сберемся на родиму свою родинку!
Не для хлеба приду-соли наедатися,
Не для славного любима угощенья
Засмотрить приду родителей желанных!
Ты послушай же, родима моя матушка,
Не впадись в тоску-великую кручинушку,
По сердечном рожёном своем дитятке!
Тут мы сходим в мелкорубленые клеточки,
Мы во эту во столову пройдем горенку,
Отопрем да мы ларцы тут окованыи,
Прочитаем мы писёмко заблудящее,
Обольемся мы слезами горегорькими,
Пороздием23 тут великую кручинушку!
Ой, несчастны мои думы бесталанные!
Не по думушкам то дело становилося:
Без писёмка мы с рожёным пороссталися!
К соседям, указывая на мать:
Уж вы, облачки ходячии, туляйтесь-ко,
По поднебесью вы, тучи, разбирайтесь-ко,
Красно солнышко на уличко повыстань-ко!
Белой светушко в околенку повыглянь-ко!
Ой, смотрите-тко, народ вы люди добрыи!
Не от корню старо дерево срывае,
Не от туци сыру землю поливае,
Не от ветра сине море расстонулося,
Не от сивера волна да расшумелася!
Как тоскуе сирота да горегорькая,
Горекуе24 по сердечном она дитятке:
Она падае, родима, о дубовой пол,
Слезы катятся у ей, да как река бежит,
Возрыдат она, победна, как порог шумит,
Ю великая кручина удоляе25 —
Зла детиная тоска неугасимая!
Ой, держите-тко родитель-мою матушку,
Вы под правую держите ю под рученьку!
Да ты слушай-ко, сиротна бедна матушка:
Не впадись в тоску великую-кручинушку,
Ты не трать да, бедна, ясны свои очушки,
Не скорби да, бедна, бело свое личушко,
Не круши свое ретливое сердечушко!
Всё жива, бедна, в могилу не вкопаешься,
Со тоски да во сыру землю не скроешься!
Не видать больше дитятка сердечного
Не на полюшке тебе да не на морюшке!
Ты бы всячески, победнушка, годилася,
Родной матушкой, бессчастна, не родилася;
Толь таланна ты, родитель моя-матушка!
1 Издали.
2 Вблизи.
3 Где суждено быть в замужестве.
4 Дееприч(астие) Заонежск(ого) подречия.
5 Снегом, крупным, как перья.
6 Выйти из затруднения.
7 Перекладины, мостовины.
8 Ныне.
9 Была в упряже, наготове.
10 Хороводы, извивающиеся при движении, подобно хвосту,
11 На каменистой отмели.
12 С предсмертными мучениями боролась.
13 На мхах — уменьш(ительная) ф(орма).
14 Намечены.
15 Веку, жизни — умен(ьшительная) форма.
16 Умильные, трогающие.
17 Песни — уменьш(ительная) форма.
18 Медный сосуд для разливания пива.
19 Вм(есто) фарфоровая.
20 Т. е. подругу.
21 Жену.
22 На Москву похожая.
23 Порассеем.
24 Горюет.
25 Угнетает.
Мать — к соседям:
Дайволюте-тко, народ вы люди добрыи,
Вси приближние, спорядные суседушки,
Мои милые вы сродчи-столько сроднички!
Не держите-тко под белы меня рученьки,
Не жалейте вы победную головушку!
У мня личушко пристаршее — сиротское
Текут слезы у горюши — холодна вода;
Хоть волосушки падают — седыи, надломленныи!
Кабы знали про то, светушки, бы ведали,
Про мою жалость велику бы утробную!
Жаль тошнёшенько сердечного мне дитятка,
Во сыру землю рожденье укрывается!
Во глубок погреб рожденье опущается!
За горы нонь воспитанье отлетает!
Потеряла нон талан да всю я участь!
Выходит на крыльцо:
Нон повыду на крылечико перёное,
Где делают колоду белоду́бову,
Где ладят кресты животворящии;
На доспрос возьму я плотничков-работничков:
«Ай же, плотнички-работнички!
Хто задал1 вам золоту казну бессчётную,
Што вы деете холодную хоромину — не мшёную;
Не обне́сены брусовы белы лавочки,
Не прорублены косевчаты окошечка,
Не врезаны стекольчаты околенки,
Не складёна печенька мура́вленая,
Не услана перинушка пуховая,
Не собраны утехи вси с забавушкой!
Ой, вы добрыи суседи спорядовыи!
Не зори́те тепловито наше гнездышко,
Не теши́те вы колоды белоду́бовой,
Не пугайте вы бессчастных нас, родителей!
Уж мы клубышком, победныи, катаемся,
Уж мы червышком, бессчастныи, свиваемся,
С одиноким дитем да расставаемся!»
Мать покойнику:
Я состряпала стряпню да суетливую,
Уж я сладила обеды полуденныи...
Рассветись да ты, яра моя свинушка,2
Да ты стань-востань, болезно мое дитятко,
По-старому, кормилец мой, по-прежнему,
За дубовой стол садись да хлеба кушать!
Ты возрадуй нас, родителей желанных,
Взвесели своих любимых сродчев-сродников,
Как до этой поры да было времячка,
До сегоднишня Господня Божья де́нечка!
К родственникам:
Не прогневайте-ткось, род-племя любимое,
На пристаршую, победную головушку!
У мня ествушки теперь да не по-старому,
Угощенье у меня да не по-прежнему!
Со этой обидушки злодийной
Без ума хожу, победна, нонь без разуму!
Пожалийте-тко, род-племя любимое,
Пожалийте-тко вы мать да бездетную!
К соседям:
После мо́его кормильца-мила дитятка
Как приходить стане разливая красна вёснушка,3
Как пойдут его любимы поровечники,4
По гульбищечкам пойдут, по прокладбищам,
Красны девушки пойдут да по гуляньицам,
Добры мо́лодцы в снарядной во покрутушке,
Приоседланы ступистые лошадушки
Во седёлышка у их да во черкасскии;
На добрых конях оны да разъезжают,
Жалки песенки оны да воспевают.
Уж как я, бедна кручинная головушка,
Тосковать да под косевчатым окошечком,
Коковать буду, горюша, под околенкой;
Как несчастная кокоша во сыром бору
На подсушней сижу да деревиночке,
Я на горькой сижу да на осиночке!
Стану по́ избы, горюшица, похаживать,
На широкую на уличку поглядывать,
На любимых поровечников посматривать!
Тут ведь сходится тоска неугасимая,
Удолять стане кручинушка великая!
Уж я глядуци на добрых на людушек
С горя во́зьму его светло это платьице,
С тоски по́йду на крылечико перёное,
Говорить буду любимым поровечникам:
«Уж вы подьте ко крылечику перёному,
Вы спуститесь со коней да однокариих,
Вы оденьте его светло это платьицо,
Вы пройдите-тко по ши́рокой по уличке!»
Погляжу бедна кручинная головушка,
На свое быдто сердечное я дитятко;
Покормлю да свои ясныи тут очушки,
Взвеселю свою бессчастную утробушку!
К покойнику:
Ты послушай-ко, рожёно еще дитятко,
Ты приди в гости к кручинноей головушке;
Не утай, скажи, кра́сно мое на́ золоте:
Мне с которой ждать тебя сторонушки?
На кою глядеть путь-широку дороженьку?
По утрышку ль — во роздолье во чисто поле,
Аль в полдень мне глядеть на сине море?
Аль по вечеру, победной, на зеленой луг?
Аль по закат глядеть красного мне солнышка
В под эту подвосточную сторонушку?
Аль ко этой Божьей церкви посвященной?
Приди-по́явись, сердечно мило дитятко,
Хоть к крылечику приди добрым мо́лодцом,
Хоть незнамой калекой перехожей,
Хоть купцом приди московским!
Не убоюсь-выду, тепла моя пазушка,
Отопру, бедна горюша, дверь дубовую,
Тебя стричу на прогульной славной улице,
Подхвачу тия под правую под рученьку,
Проведу тебя в хоромное строеньицо,
С тобой сдию тут доброе здоровьицо,
Прижимать буду к ретливому сердечушку,
Глядеть впрямь буду во бело твое личушко,
Глядеть вточь буду во ясны твои очушки!
Посажу тебя во че́стной во большой угол,
Я поддерну тебе столики дубовыи,
Положу тебе тарелочки камфоровы,5
Тебе вилочки кладу я золочёные,
Угощу тебя, сердечно мило дитятко!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Принесу да тут бурлацко еще платьицо,
Я по ноженькам сапоженьки козловыи,
Сокручу тия, рожёно мило дитятко,
Словно славного купца да как московского!
По дубовому полу станешь похаживать,
Козловы сапоги станут поскрипывать,
Стане матушка на дитятко поглядывать!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Принесу да тут гребеночку калёную,6
Учешу твои жемчужныи кудёрышки,
Я завью их во колечка золочёныи,
Принесу еще бурлацкую покрутушку,
Поддёвочку тебе да дорогих суко́н,
Круг сердечушка куша́чики шелко́выи,
На головушку те шляпоньку пуховую,
На белую грудь цепочку золочёную!
Тут заложим мы ступистую лошадушку
Во этыи во санки самокатныи,
Уберем да мы во сбрую золочёную,
Мы ковер-то е кладем да тут персидской;
Снаряжу тебя, рожёно мило дитятко,
Я по-старому тия да по-досюльному7
Ко Владычному ко праздничку,
На гульбищечко с бурла́ками молодыма,
На гуляньицо со красныма со девушкам.
Погляжу да я в раздолье во чисто поле,
Как разъезживат сердечно мило дитятко
На этой на удалой он лошадушке.
Ой, бессчастны мои мысли неталанные!
Все тут ествушка сахарны рассыпалися,
Разом питьица медвяны проливалися,
Вдруг сотлела молодецкая покрутушка,
Как на стойлы доброй конь да не имается!
Знать што тяжкого греха я залучила;
Поразгневалась Пречиста Богородица
На меня, знать, на печальную головушку,
Разлучила со сердечным меня дитятком,
Обсиро́тила победну мать детиную!
К соседям:
Ой, вы слушайте-тко, добры столько людушки!
Неумильно хоть, нескладно причитаньице,
Не унылой у мня жалкой этот го́лосок!
После сво́его сердечного нонь дитятка
Мне в опорченках, победной, находи́тся
Буде по́ миру горюше набродитися,
Мне почанчанкам нужёнкой наскрипитися,
По подо́конью победной настоятися,
Меж дворами мне, обидной, столыпатися,
Мне ходить буде калекой перехожей!..
Ой, тошным да мне, победнушке, тошнёшенько!
Буде совестно мне этых людей добрыих!
Вы не сгру́снитесь, спорядныи суседушки,
На победную старушку стародревнюю,
Не огрубьте меня грубыим словечушком!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не нача́лась я, горюша, не надиялась,
Што возрощу себе мило это дитятко;
Тут возростила, победна взрадовалася!
Был старатель-то крестьянской он ведь жирушки,
Он заботной на крестьянскую работушку,
Он спацли́вой до сердечных был родителей,
Нарекал всегды великиим желаньицем;
Как ходили по крестьянской по работушке —
Мы за шуточки работу работа́ли,
За веселье день по вечер коротали;
Про́йдет день да тут у нас невидаюци,
Поскорёшеньку работа сработается!
Он спевал да звон-унылы жалки писенки,
Спотешал да молодецку свою молодость!
Доброумились победны мы головушки,
Как орел да быдто в саде воспевает,
Как соловьюшко в зеленом возжупляет!
Дивовались все ведь добры эты людушки...
Ой, тошным да мне, победноей, тошнёшенько!
Уж как этым нонько малыим обношьицем
Не могла-то я, горюшица, докликаться,
Я по утрышку словечка допытатися
У своего́ да у рожёного у дитятка!
Не дай Господи на сем да на белом свету
Столько не́ в пору расстаться, не во времечко!
Лучше мне пришла бы скорая смерётушка!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Все мы думали, печальныи головушки:
Приобженим по студёной, холодной зиме,
Приберем ему любимую семеюшку,
Мы по разуму супругу — молоду жену,
Ему ро́вню-то из красныих из девушек;
Видно, думушки теперечко несчастные,
Мои мысли у горюши не таланные!
Кабы знала я, горюша, про то ведала,
Што недолгой-то уписан ему векушко,
Я бы малого ведь в люльке закачала бы,
В парной баенке бладенца захвостала бы!
Уж так-то мне, победноей, тошнёшенько —
Расставаться с возрощёным, милым дитятком!
Как скоро гроб внесут в дом, мать вопит:
Мне-ка сесь было, бедной горегорькой матери,
На хорошую брусчатую лавочку —
К тебе, мое рожденье сердечное!
Наглядитесь мои бессчастныи,
Слезливыи очи ясныи!
Да списать было мне персонь молодецкая,
Списать скорые резвые ноженьки,
Белые бумажные рученьки,
Твое бело-румяное личико —
У хорошей у яблони кудреватые!
Как у яблони коренье булатное —
Так твои-то скорые ноженьки;
Как у яблони сучки-ветки до сырой земли —
Так твои белые бумажные рученьки;
На яблони листочки камчатыи,
Как твое хоро́шо скрутно** платье цве́тное;
На яблони цветики лазуревы,
Как твое бело румяное личико;
Вершинки на яблони сухо-красного золота,
Как твои-то молодецкии волосы!
Не много этой поры-времечка —
Все прошло у тебя-миновалося,
Вся гульба, красота молодецкая!
Как у тебя, яблунь-верба кудреватая,
Нынь посохло коренье булатнее —
Подломились твои скорые резвые ноженьки!
У тебя, яблунь-верба кудреватая,
Повисли пруточики висучии —
Опа́ли твои белые, бумажные рученьки!
На тебе, яблунь-верба кудреватая,
Повяли цветочики лазуревы —
Твое бело румяное личико!
С тебя, яблунь-верба кудреватая,
Сопали листочки камчатыи —
Скинут с тебя дорого́ платье цве́тное
Со твоих со могучих со плечиков!
С тебя, яблунь-верба кудреватая,
Посыпалось сухо-красное золото —
Опали молодецкий волосы
Со твоей бладой, буйной головушки!
Когда покойника станут класть
в гроб, продолжает:
Ты послушай-ко, сердечно мое дитятко,
Не сдавайся со брусовой белой лавочки!
Не спешите-тко, спорядныи суседушки,
Положить его во темную хороминку,
Укрывать его вы тонким полотенечном,
Укреплять его гробовой доской!
Дайволюте-тко, люди добрыи,
Поглядеть мне на вербу́ золочёную!
Я о том прошу, верба́ золочёная,
Сговори со мной хоть малое словечушко,
На память мне, победной головушке;
Вопотай скажи сестрице ты родимой,
Памятить будем, позяблые обиднушки!..
Не забыть буде горюшам веки-по-веке!
К попу:
Я клоню да свою буйную головушку,
Я корю свое печальное сердечушко
Со этой вышины да до сырой земли;
Я поклон попу-отцу духовному
Во эты во резвы ему ноженьки!
Вы послушайте, попы-отцы духовныи,
Да вы верныи служители церковныи!
Вы со выносом дитё да хороните-тко,
Честно-именно его да вы отпойте-тко,
Штоб шли да многи добры эты людушки,
Проводили бы спорядные суседушки!
Заплачу да вам, попам-отцам духовным,
Што сапо́жёнков своих вы не жали́ли,
Што дороженькой ведь вы да притрудились;
Рассчитаюсь за труды ваши за праведны;
Золотой казны я дам да вам по на́добью,
Со двора я дам удо́исту коровушку,
Со конюшни-то я дам да коня доброго,
Я из цве́тного вам дам да ведь из платьица!
Потрудитесь-ко, попы-отцы духовныи,
Записать да его в вично поминаньицо,
Вы демьян да этот ладон разжигайте-тко,
Панихиды вы по нем да отпевайте-тко!
Когда воротится с погоста, встречает
попов словами:
Благодарю да вас, отцов-попов духовных,
Я за ваше за велико послушание,
Што шли ко мне вы — не ломалися,
Кручинушки моей не убоялися,
Обидушки моей не устрашилися!
Кручина от меня да не отшатнется,
Обидушка к вам да не привяжется!
Уж как шесть пройдет учётныих неделюшек
Я еще прошу отцов-попов духовных
Помянуть мое сердечно мило дитятко:
Заплачу да вам горюша со вторицею,
За ваше за велико беспокойство;
Сапожёнков своих вы не жали́ли,
Дороженькой, бажёны, притрудились
Вы идуци к победной мне головушке!
Унылы черны ризы одевали,
Мое дитё по-честно́му отпевали!
Затем идет на сарай и вопит:
Повзыскать пойду сердечно свое дитятко,
По всему пойду хоромному строеньицу,
Обойду да по селу я деревенскому,
Поспрошу я у любимых поровечников:
Дите да не сидит ли на беседушке,
Он у то́ченых у пялушек
Подле красных тыих девушек,
Он не шутит ли, с ними сидя, шуточек?
Не могу найти, печальная головушка!
Пойду с горюшка во чистое во полюшко:
Он не ходит ли в раздолье во чисто́м поле,
Не гулят ли он, свет, в зелено́м саду?
Не могу прибрать, печальная головушка!
Я с тоски пойду ко быстрой этой ричиньке:
Он не ходит ли по кру́тому по бережку,
Не стрилят ли водоплавных серых утушек
Со этова оружия зарукавнего?
Не могу найти, печальная головушка!
С горя кинуся ко синему Онегушку,
Ко пристаням кинусь корабельным,
Обойду да я по кру́тому по бережку:
Как не ездит ли рожёно мое дитятко
На славном синем морюшке,
Не ловит ли уловной свежей рыбоньки
Этым неводком шелковыим?
Ловцы ездят на Онеге незнакомыи,
Молодцы да столько ездят с другой волости, —
Не могла найти, печальная головушка,
Не у быстрой найти да его ри́ченьки,
Не на славном синем на Онегушке!
Кабы крылышки, горюше, мне гусиныи,
Да другим горюше — лебединыи,
Я бы по́днялась, горюша, на сизо́ крыло
Выше горушек горюша бы высокиих,
Выше темныих бы лесушек дремучиих,
Вровень с облачком горюша бы ходячиим,
Облетела бы горюша подселенну всю!
Я во первое бы поле во Лодейное,
Во другой славной город Петербургской бы,
Я во матушку слетела бы в большу Москву,
Повзыскала бы сердечно свое дитятко!
Во лакеях повзыскала у господ бы я,
Иль во кучерах его да у священников;
Не нашла бы тут сердечного я дитятка!
Обошла бы по казармам я казенным,
Повзыскала б по солдатам новобра́нным,
По мастерским бы я искала по столярным;
Куды хоть брошусь, победная головушка, —
Не найти столько рожёного мне дитятка!
Мне-ка во́ веки, победной, не видать буде,
Мне-ка на́ слыхе, победной, не слыхать буде!
Хоть отпущено рожёно у мня дитятко,
Хоть не в дальную дорожку безызвестную,
Не в лесныи перелески мутарсливыи,
Ко этой Пресвятой да Богородице,
Во матушку да во сыру землю,
Во погреба он да во глубокии!
Теперь все прошло-миновалося,
Я навеки с дитём да порасталась;
Не́ к кому горюше приютитися,
Не́ к кому победной пришатитися!
К роду мне, горюшице, ко племени?
Аль к сердечным-любимым племянничкам?
От чужих людей не довольны эты хлебушки,
От пле́мнят невели́ка приберёгушка,
Только на́ сердче великая зазнобушка;
Лучше жить буду, победная головушка,
Во своем я во строеньице унылом,
На печальной кирпичной своей печеньке!
Може, сдобрится род-племя любимое,
Сжалу́ются сродни мои-сроднички
До меня, горюши бесприютной;
Може, за́смотрят победную головушку
О Светлом Христове Воскресеньице,
Аль Владычном Божьем праздничке!
Хоть вы цве́тно его платье разберите-тко-сь,
Меж ду́-другом, порода, разделите-тко,
Сироту, меня, посменно засмотрите-тко!
1 Заплатил.
2 Свича — умен(ьшнтельное) свинушка.
3 Весна — умень(шительное) веснушка.
4 Ровесники, одногодки.
5 Фарфоровы.
6 Стальную.
7 Как бывало до сих пор.
Причитанья Северного края, собранные Е. В. Барсовым. Т. 1. Санкт-Петербург, "Наука", 1997.