Вопит суседка:
Как сегодня, сего де́нечка,
Сего де́нечка Господнего
Што за чудо причудилося,
В мире диво предъявилося:
Уж как звон теперь мешается,
Церковь Божья-то шатается;
Наш священник тру́дным трудится,
С белым светом расставается.
Во обиды тут крестьяна собираются,
Межу собой оны да думу думают:
Уже нет, да такова́ попа не видано,
Больше не́ видать священника хорошего:
Не упьянслива он был, да поп, головушка,
Примерная душа, благочесливая;
Он рачитель до участков деревенских был
Всегда кехтал1 на крестьянскую работушку!
Как на чистых он полюшках похаживае,
Так подрясничек от ветрышка подмахивае!
Он старатель был до церквы богомольной,
Он служил всегда обидни-то по правилу,
Он заутрены по Божьим по законам;
Начало полагал он по-писа́ному,
Божью книгу читал да умильнёшенько,
Сдымал рученьки он выше го́ловы,
Все молился о нас да он о грешных!
Как головушка его да посвященная,
Права рученька его благословленная!
Он предоброй был отец да поп духовной:
Што случится ли при трудноей постелюшке,
Аль тяжелая родимица объявится,
Хоть там по́шлют недоростка невеликого,
Среди да этой темной пошлют ноченьки,
Беспокоят хоть попа-отца духовного;
Поскоре́ньку от крепку́ сну пробужается,
Суровёшенько в одёжу одевается,
По закону-то берет ризу священскую,
По читанью-то берет да книгу Божью;
Приезжает он, священник, середи ноци́,
Говорит этот священник потихошеньку,
Отпирает он книгу полегошеньку;
Буде мало́й тут благоденец тяжелёшенек,
Проведет да он в веру во крещенскую,
Во крещенскую он веру — христианскую.
Говорят да тут крестьяна православныи:
«Спаси Господи попа-отца духовного,
Што трудился он во темной этой ноченьке,
Не страшился ни погоды он, ни па́дары!»
Заносило хоть путь-ши́року дороженьку,
Хоть проезду нет во санках самокатныих,
Он закону-то отец не поступае,
Середи ноци крестьян да он ведь слушае;
Буде што да у крестьянина случилося,
Хоть беда ему на грех да сочинилася,
Он к духовному, отцу тут приезжает;
Сговорит ему крестьянин таковую речь:
«Куды хошь клади, отец да поп духовный,
У нас теперь незгодушка случилась,
Мало дитятко на лавочке убилось!»
Стане по́ избы священничек похаживать,
Он не грубно-то, священник, выговаривать
И с простым-то мужичком да разговаривать:
«Вы как это дитё не досмотрили,
Со белых ли вы рук да уронили?
Говори да ты, крестьянин, не мешайся-тко,
Ты попа-отца, меня, да не пугайся-тко!
Ты скажи да мне по правде все-по истине,
По закону ты скажи да всё по Божьему,
Ты отцу, да мне, не скройся-тко духовному!»
Говорит да тут крестьянин православной:
«На работе в то я время прилунился,
Ко мне детушки во поле прибежали,
Потихошеньку про горе рассказали;
Я пришел как во хоромное строеньице:
Стоит мать да над дитем тут погибае,
Сама горьки она слезы проливае!»
Воспрого́ворит же поп-отец духовной:
«Што поделаем, крестьянин православной?
Мне-ка жаль тебя, дитё мое духовное,
Ужо как тебя будет сохранити,
От великой беды мне оградити?
Не проведали б судьи неправосудные,
Про твою беду-незгоду про великую!»
Тут крестьянин ему в ноги поклоняется,
Испрого́ворит ему да таково слово:
«Сохрани да нас, батюшка, помилуй,
От изъяну, от напасти от великой,
От судей нас сохрани неправосудныих!»
Говорит да тут поп-отец духовной:
«Снаряжусь к вам во хоромное строеньице,
Возьму книгу я под правую под пазушку,
Во леву руку я тросточку камы́шеву».
И скоренько сам подрясник накидае,
Он поповску черну шляпу надевае,
На добра коня священничек садится,
И попрежде в путь-дорожку поспешает,
Вперед-то едет крестьянина он бедного.
Приезжает ко крылечику скорёшенько,
Проходит во хоромное строеньице;
Уж он крест кладё, священник, по-писа́ному,
Он поклон ведё, священник, по-учёному:
Поклон первой Пресвятой да Богородице,
Он еще поклон большухам подомовым;
И сговорит да тут священник таково слово:
«Вы заприте-тко двери поскорёшенько,
Вы издуйте огонька да суровёшенько,
Затопите-тко свещу да воску ярого,
Быдто дитятко буде исповедано».
Говорить стане священник, всё наказывать,
Потихошеньку ведь нас да уговаривать:
«Вы не бойтесь-ко, крестьяна, не поло́хайтесь,
Уж дам вам свое рукописание;
Я избавлю от напасти страховитой,
От убытку, от изъяну от великого!»
Тут прознали то судьи́ неправосудные,
Пришел староста теперь да со рассыльныим,
С писарёчком пришел он с хитромудрыим,
Стали спрашивать оны, с ума выведывать:
«Што сдиялось у вас да сочинилось?
Не болело у вас дитё, не хворало,
Ужо как да у вас вскоре оно по́мерло?
Говорите-тко вы нам да не маните-тко!»
Тут стращать стали крестьянина, поло́хать:
«Донесем да мы начальству про то высшему!»
Задумался крестьянин православной,
На священско́го попа он опирается,
Уже этой он бумагой оправдается.
Сговорит еще власть немилосердая:
«Ты купи нам полуштоф да сладкой водочки,
Уже дай да золотой казны по надобью;
Тут повирим мы попу-отцу духовному,
Мы забросим все дела да уголовныи!»
Тут поит их крестьянин сладкой водочкой,
Он дарит их золотой казной по надобью;
Запоходят мироеды голопузыи
Со этого хоромного строеньица.
Сговорит да тут крестьянин со большухами:
«Спаси Господи попа-отца духовного,
Што сохранил да от беды он нас помиловал.
Што придал он ума-разума в головушку!»
. . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В конце, отпевания:
Я гляжу-смотрю, печальная головушка,
Много-множество попов стоит духовных,
Еще больше е причётен-то церковных;
Все сокручены во ризах во опальныих,
Погребеньице поют да уныльнёшенько.
На гробу да эта риза золочёная,
На белых грудях книга эта Божья;
Кругом-наокол — подсвечники злачёныи,
Все за́жганы свечи́ да там наместныи,
Много-множество народу-людей добрыих;
Сожалиют-то попа-отца духовного,
Все забросили крестьянскую работушку,
Проводить пришли служителя церковного.
Вы простите-тко, мир да всё вы обчество,
Вы простите-тко попа-отца духовного!
Во подсвещниках свещи уж потухают,
Херувимскии стихи уж допевают;
Все попы-отцы теперечко прощаются,
К телесам оны его да прилагаются...
. . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
1 Охотил.
Причитанья Северного края, собранные Е. В. Барсовым. Т. 1. Санкт-Петербург, "Наука", 1997.