Старая шпанская песня.
Бледнея, заря озарила
Тот старый кладбищенский двор,
А там над сырою могилой
Рыдает молоденький вор:
«Ах, мамочка, милая мама,
Зачем ты так рано ушла?
На сердце мне тяжкую рану
Твоя смерть пером1 нанесла».
Склонились плакучие ивы,
Утешить пытаясь юнца.
Он вырос ребенком счастливым,
Хоть рос без отца-подлеца.
И вот на скамье подсудимых
Молоденький парень сидит
И голубыми глазами
На прокурора глядит.
А тот неуклонно и жестко
Толкает под вышку2 его,
Убийцу он видит в подростке,
И что ему смерть одного.
К стене, мол, и без разговора —
«По мне и отца бы в тюрьму,
За то, что, мол, вырастил вора —
Таким с нами жить ни к чему!»
Парнишке в конце слово дали,
Все стихли: мол, что скажет вор?
И в зале слова прозвучали:
«Отец мой был — ты, прокурор!»
Его увели, расстреляли
Под старой тюремной стеной.
А вечером судьи гуляли,
Грустил лишь один прокурор:
«Сын ты мой, милый сыночек…
Зачем ты так долго молчал?
Если б я знал, что ты сын мой,
Я бы тебя оправдал».
Бледнея, заря озарила
Тот старый кладбищенский двор,
А там над могилою сына
Повесился сам прокурор.
1 Перо — нож.
2 Вышка — расстрел (высшая мера наказания).
Жиганец. Ф. Блатная лирика. Сборник. Ростов-на-Дону: «Феникс», 2001.