Один человек захотел жениться. Много городов изъездил в три года, — нигде не взыскал по своему нраву сужену. Приходит единова в церкву. Тут много было нишших. Старик один говорит ему: «Чево ишшошь?» — «Невесту». — Взял его за руку, подвел к нишшим и указал на горбатую нишшую: «Вот, твоя, говорит, судьба: не обойдешь, не объедешь!» Тот смотрит: девка — ладно, баская, а горб большушшей. Он и думает: «да пошто-жо я возьму нишу горбунью?» — «Я знаю, — говорит старик. — Постой-жо думать мужик, — я засеку нишшую».
Нишша эта жила в богадильне; вот он ночью приехал, там, выкликал горбунью, хватил ие тесаком и сам ушол скори. Думать дорогой: «Засек теперь нишшу, — вот и судьба она моя. Вздор стары люди говорят!»
Горбунья в ту пору, как ударил ие мужик тесаком, заревела во все горло; сбежались на ие крик люди, осмотрили ие , увидели, что у ей отсичен один только горб; взяли ие в воспиталь, стали личить и заличили. Девка стала славная, на личико шибко баска.
Один офицер взял ие к сибе в стряпки. Пожила она, увидел он, што она не баломутка, обстоятельна, стал держать ие вместо дочери, а жених-от, как-то, был в знакомстве с барином, часто ходил ли, ездил к нему в гости, — часто видал стряпку. Приглянулась ему она, стал он ие сватать и женился на ей.
Пошли оне в баню; увидел жених в бане у суженой рубцы на спине, и стал спрашивать ие: отчево рубцы? Она обсказала от чево оне и тогда он обумился: «Вот, — говорит, — сужена-та, о которой говорили мне стары люди; видно суженой не обойдешь!» Потом открылся ей, што горб отрубил он, и стал после тово почитать да любить ие.