Старик жил один, ноги на лавке, в жорнику. Конал, конал, нос сожог да и пошел плакальщиков наживать. Лисица попадает ему настрету:
— Далёко ли ты, старчё, идешь?
— А иду плак<альщиков> наживать.
— Возьми меня.
— Умешь ли плакать?
— Умию: колобки-то старушка у тебя пекла мяконьки, калитки пекла слатиньки.
— Ну, ступай жо в портки.
Идёт дальше, попадается ему мишенька-медведь, спрашивает:
— Куда идёшь?
— Плакальщиков наживать.
— Возьми меня.
— Умешь ли плакать?
— Умию: э-э-э [басом].
— Ну, ступай в портки.
Медведя в портки закопал, идёт — волкушко попал.
— Далёко ли, старик, идёшь?
— Иду плакальщиков наживать.
— Возьми меня
— Умешь ли плакать?
— Умию: ы-ы-ы.
— Иди в портки.
Потом заинько попадат встречу.
— Куда идешь?
— Плак<альщиков> наж<иват>ь.
— Возьми меня.
— Умешь ли плакать?
— Умию: лу-лу-лу-лу.
— Иди в портки.
Попадается курочка.
— [Куда идешь?
— Плакальщиков наживать.
— Возьми меня.
— Умешь ли плакать?]
— Плакать умию: ку-ку-ку-ку.
Попадается петушок.
[— Куда идешь?
— Плакальщиков наживать.
— Возьми меня.
— Умешь ли плакать?]
— Плакать умию: кукуреку!
— Ступай в портки на репу.
Пришел старик к репной ямы, да эта лисонька говорит:
— Давай в репну яму седем, будем имячки считать, какое имячко хорошо. Лисонька имячко хорошо?
— Хоро́шо.
— Волкушко имячко хорошо?
— Хоро́шо.
Худое оказалось — курочка. Её съели. Остались лисонька да мишенька. Лиса вытягиват из-под жопы кишки да ест. Мед<ведь> спраш<ивает>:
— Что ты это, лисынька, под жопу пехаешь?
— А я в жопу пехаю, вытяну да ем.
— Пе́хать было мни.
Мед<ведь> запехал лапу в жопу, разорвал у себя и околел. Лис<онь>ка осталась одна.
Жить да быть, и теперь живёт.
(Зап. 3 июля 1928 г. от Ф. С. Павшуковой, 70 л., на Шокшозере Лодейнопольского округа Олонецкой губ.)
Заветные сказки из собрания Н. Е. Ончукова. М.: Ладомир, 1996.