Жили братья Василий, Федор и Иван-дурак. Поставили они плёнки в лесу. Иван пошёл, попалась в плёнке лисица. Иван погладил, из иё искры и посыпались.
— Да ведь это собака попала? Будь она проклята, собачонка!
Её и выпустил. Приходит домой, братья спрашивают:
— Чё, попало?
Иван рассказал.
— Да ведь это лисица! Иди назавтре, хто попадёт, того и неси.
Иван пошёл. Старуха пошла по грибы да головой и попала в плёнку, стоит, сымат петлю с шеи. Иван увидел и говорит:
— Вот мерзавка лисица!
Хлоп ее топором, убил. В мешок положил, принёс домой, положил в сени на лавку.
— Сёдни, братья, лисица дак лисица попала, большая.
Братья посмотрели.
— Ванька, да ведь это старуха! Нас ведь засудят.
А в деревне на собранье погнали, искать старуху, потерялась. Иван говорит:
— Я сам пойду на собранье.
На собранье пришел.
— Чё-от добра, дак я скажу старуху-ту? Старуха-то у нас.
— Веди.
С собранья народ идут. Братья испужались. Он привёл народ и стал копать в подвале, выкопал Козлову голову.
— У вас старуха-то с рогам?
— Опять кака-то с рогам!
— Дак с бородой что ле?
— Опять — с бородой...
Вытащил Козлову голову.
— А, с дураком связаться, дак сам дурак будешь.
Ушли назад.
Братья говорят:
— Как уснёт, увезём в поле, закопам.
А Иван слышал, в мешок и залез. Братья навалили мешок и повезли. Доехали до болота, поехали по кочкам, он и говорит:
— Помаленьку, братцы.
— Ох, будь он проклят, он с нами едет.
Приехали к сосне, добыли огня, приставили варить. Слышат голоса, разговаривают. Оне испугались да на сосну и полезли. И Иван полез и старуху за собой ташшыт. Пришли бродяги.
— Вот Бог-от доброй: хто-то приставил и сам ушёл.
Пожалуй, поужинаем.
Братья сидели, сидели, Иван ссять захотел.
— Братья, я ссять хочу, держите старуху.
— Подожди маленько, потерпи.
— Уссюся.
Ссять стал, бродяги говорят:
— Вот Бог добр: выпрело, дак приуполиват.
Иван сидел, сидел и говорит:
— Братцы, я срать хочу, держите старуху.
— Потерпи, Ваня.
— Нет, братцы, усрался... — и стал срать.
Бродяги говорят:
— Насколь Бог добр — прибавлят.
Иван сидел, сидел и говорит:
— Я старуху брошу, руки пристали.
— Держи, Иванушко, потерпи.
Иван старуху вытрехнул из мешка, старуха пала, бродяги испужались.
— С неба покойники повалились.
И убежали. Потом раздумались, один и говорит:
— Я пойду, посмотрю, если залопочу, то вы бегите прочь, а если зареву — ко мне.
Иван слез с сосны, стоит, на ножике мясо держит. Бродяга идёт.
— Что, упрело?
— Упрело, отведай.
Бродяга рот раскрыл, Иван ему язык отрезал. Бродяга побежал прочь, залопотал. Бродяги все и разбежались. Братья поехали домой, старуху с собой захватили. Наутро Иван и говорит:
— Я поеду старуху продавать.
— Что ты, Иван, ведь тебя засудят.
— О, продам.
Повёз старуху в город, зашёл в лавку, лавочник отвернулса. Иван старуху поставил к мёду, будто старуха горстью мёд ест. Лавочник увидал и говорит:
— Будь ты проклята, — хоть бы перстиком, а ты горстью.
Старуху и задел. Старуха упала. Иван выскочил и говорит:
— Зачем ты мою мать убил? Сколько в силах, я бы заплатил.
Лавочник испугался:
— Ради Бога, молчи. На <пятьсот> рублей, только молчи.
Затащил старуху в лавку, дал Ивану <пятьсот> рублей. Иван уехал домой.
— Вот, братья, говорили вы, что не продам, а я пятьсот рублей взял.
— Врёшь?
— Посмотрите, вот деньги.
Братья поверили, запрегли сани, всех на дороге — хто идёт, того обухом. Набили народу полны сани, повезли в город продавать.
— Не надо ли битых людей?
Их арестовали, посадили в тюрьму. Иван остался, стал жить да поживать.
(Зап. летом 1926 г. от М. Я. Богданова, 76 л., в д. Самарьены Тавдинского р-на Тюменского округа Уральской обл.)
Заветные сказки из собрания Н. Е. Ончукова. М.: Ладомир, 1996.