В не в каком царстве, не в каком государстве, в самом этом, в том, в котором мы живем, жили-были два купца: один богатой, другой бедной. У бедного были три дочери. Этот богатой купец собиратса в другие земли торговать, а бедному жена и говорит:
— Что жо ты не едешь никуды торговать? Вот товарищ едет, ты ехай, попроси у его корабли́шко.
— А ты чё меня как говно с лопаты спе́хивашь? Принеси-ка графин водки.
Он налил стакан, выпил, другой налил, выпил и говорит:
— Да, верно, жена, пойду, я его попрошу.
И пошёл попросил. Богатой и говорит:
— Есть вон тут худенькой корабли́шко, только поправить надо его. Поправь, подожду.
А в это времё дочери бедного купца попросилися погулять в лодке. Отец позволил. Оне поехали и выехали на лужок, придумали покупатьса. Разделися, стали купатьса. Царь ходил, гулял и украл одёжу у мало́й сестры. Покупалиса, вылезли, одеватьса стали, младша сестра не можот ло́поть свою натти.
Эти сестры стали ее ругать:
— Ищи ты ло́поть, а мы поедем кататьса.
Оне уехали, из куста царь и говорит:
— Здесь твоя ло́поть, иди.
Она подходит, он ей стал и то и другое говорить и согласились (по-русски сказать — ебну́ть). Оделись потом, он ей и говорит:
— Вот тебе кольцо именное. Если сын родитса, сыну отдай, если дочь — перелей, серёжки сделай.
Она с этого разу обеременела. Выходит и кричит:
— Нашла я ло́поть свою.
Подъехали, отправились домой.
Кораб исправили, нагрузились купцы, отправились. Год прожил купец, торговал, а в это времё дочь принесла сына. Бедной купец год поторговал, кораб приторговал. Второй поторговал, опять кораб приторговал; третей год поторговал, опять кораб приторговал. В письме пишет: «Поджидайтесь домой».
Мать и говорит:
— Ну, как мы станем этого сына сказывать?
Усоветовали, что взяли воспитальника у вдовы. Отец и приехал на кораблях домой (на четырех). Мать с дочерями стречают, этого сына несет мать, жена купцова. Купец и спрашиват:
— Чей это ребёнок?
— У какой-то у вдовы взяли в приёмыши.
— Ну, взяли, кормите.
Годов эдак до десятка ро́стили его. Играли робятишки под окном и разодрались. Один чужой и говорит:
— Э, выбледок! Дядя-то думат приёмыш, а он ведь от дочери.
Купец услыхал, призыват старшу дочь:
— Сказывай, бледина, твой сын?
— Нет, не мой.
Призыват середню:
— Сказывай, бледина, твой сын?
— Нет, не мой.
Малую призыват:
— Твой, бледина, сын?
— Мой, тятенька.
— Твой, дак отправляйся с моих глаз.
Она ушла с сыном, вёрст на <двадцать> как ли, отдала там его в училища учитьса. Этот парень училса, училса, выучилса хорошо. Научилса на гуслях хорошо играть. И говорит матери:
— Ну, мамонька, я топере научилса хорошо грамоте, пойду я место себе искать.
И пошел в город, где дедушко живет. И ходит по лавкам, смотрит, нечё не покупат. Один купец и говорит:
— Что жо ты ходишь нечё не покупашь? Разве укрась чё хочешь?
— Нет, у нас роды не таки. Я места ищу себе.
— Дак наймись ко мне в прикащики.
— Найми.
Нанялса. Зашел к ему в лавку и говорит:
— Что жо, дяденька, неужели у вас торговля плоха́ идёт?
— А не совсем хоро́ша.
— A y тебя есть гусли?
— Есть. А ты можошь играть?
— А ничего, поиграл бы.
— Ну, выбирай.
Парень выбрал, давай играть, народ и повалил к имя́ в лавку. И стал торговать этот купец, не можот присчитатьса, примерятьса товаром. Добилися до вечеру, потом лавку заперли. Приежжают домой, купец и говорит жене:
— Ну, жена, я кучера нанял, он стал в гусли играть, и торговля така́ пошла, нельзя и поправитьса. Надо неделю торговать — мы в один день выторговали.
Ночевали, отправилса опеть в лавку. Парень берёт гусли, опеть давай играть. Вот народ и повалил в лавку. Купец билса, билса, заставил кучера подсоблять. Кучер стал мерять и рассчитывать лучшей купца. Добилися до вечеру, отправились домой.
— Ну, жена, полмесяца торговал, дак не выторговал бы.
Ночью советует с женой:
— Спросим его, не пойдет ле он вместо сына к нам?
Спросили, он пожелал.
Его присыновили, и купец на́нял племянника к ему в кучера (к парню-то). Поехал молодец торговать, отпер лавку, взял гусли, стал играть — народ повалил. Добилися до вечеру, приежжает домой, отдаёт отцу отчёт. Отец принимат отчёты.
— Ну, жена, нам надо месяц торговать, а он в один день выторговал.
Ночевали ночь, отправились опеть в лавку с кучером. А донеслось Марфе-царевне, сестре царя, что у такого-то купца есть сын, хорошо в гусли играт и красавец. Она посылат нянёк-мамок узнать.
— Господи, топерь не будет торговли.
И стал в гусли играть. Имя́ надо товар брать, а они всё любуютца. И говорят:
— Ах, мы приопоздали! Марфа-царевна заругат.
Послала нас платье в долг взять.
Выбрали матерья. А Марфа-царевна из окна в окно.
Приежжают, Марфа-царевна ту шшолк и другу́ шшолк по щеке:
— Что долго пробыли! Как-то вы там что не ночевали?
— Извините, Марфа-царевна, заслушались и загляделись.
Марфе-царевне то и надо, что похвалили.
Приежжат домой сын:
— Ну, папаша, сёдни торговля плоха была.
— А почему?
— От царя приежжали няньки-мамки, я имя́ отрезал на платье в долг.
— Это ничего.
Назавтра отправлятса опять. Только отпер лавку, стал играть, вот народ и повалил. Марфа-царевна приказала кучеру запрягать лошадь. Поехали.
— Ну, господа, выходите из лавки, торговли не будет — Марфа-царевна приехала...
(Зап. в августе 1926 г. от И. И. Липчинского, 65 л., в Тавдинской Слободе Тавдинского р-на Тюменского округа Уральской обл. Сказка не кончена.)
Заветные сказки из собрания Н. Е. Ончукова. М.: Ладомир, 1996.