Жил-был поп. Поп с попадьей сидит, ужинат, пришол к ему прохожай. Поп оту́жинал, прохожая накормить нецем. Пошли спать в особу комнату, прохожай осталса в избе. Прохожай зашол на полати, самому не спитця, пошол по грядке, нашол книгу. Книгу взял цитать, а сам неграмотной, не знат, што и цитат. Поп услыхал — читал вслы́х.
— Што, молодеч, вы не грамотны?
— Как, батьшко, мы грамотны.
— Не можете ли вместо причетника службу сослужить у нас?
— Как, батьшко, это дело, на то мы довольни петь и читать.
— А как у вас свято имё?
— У нас, батюшко, Светкако́фей.
— Как?
— Светкакофей.
— А, Светкакофей, ну топерь понял. Мамочка ставай! Мужика покормить чем-нибудь надо.
— Бачка, да у нас хлеба-то нету.
— Да нет-ле опары?
Налили в чашу солодовой опары, он нахлебалса до́сыта. Прохожа́й давно не едал, его пробирать стало, дристать за́чал. Ночью не удалось ему спать, он наутре и за́спал. Поп стават, времё в церков итти.
— Светкакофей, ставайте.
Тот спит.
— Какофей, ставайте.
Тот и прохватилса.
— Што, батьшко?
— Да времё к заутрене итти.
— Эка парень, батьшко, да у меня гуня-то худа.
— Да, мамочка, тащы ему подрясник.
— Эка парень, батьшко, у меня сапоги-то худы.
— Пападья, тащы сапоги ему.
— Батьшко, у меня шапчёнка-то худа.
— Да, попадья, тащы ему картуз.
Пошли в церковь, зашли, поп пошол на своё место, а Светкакофей стал на крылос. Поп:
— Во́ имя отца и сына и святого духа. Како́фей, читай, давай.
Молцит. Времё идёт, церков полна народу набралась. Поп не один раз говорил ему: «Цитай, Какофей». Наконец поп сказал:
— Да што же, Какофей, нашого приходу стыдисся? А нет, дак пой.
Тот и запел:
— Солнце на лети,
На запади, на закати, —
— Тащите дурака вон!
Вон вытащили, побежал к попу в дом.
— Попадья! Ведь поп-от беду сделал, просил денег все, откупитця ладит.
Та побежала в горницу, а прохожа́й срать захотел, взял шапку со спицьки, надристал и назад повесил на спицьку.
— На цетыре тысеци, тольки и было, бежи, Бога ради, скоре!
Тот побежал, куды себе путь гледит, тут и убежал. Поп пришол из церкви.
— Попадья, дурак-от не приходил сюды?
— Как не приходил, деньги все утащил, сколь в коробке было.
Поп испугалса, на улици мороз, платье церковно скинул, худяшшу ма́лицьку оболо́к, взял шапку со спицьки, на голову наложил, с испугу не знат, што есь, побежал доганивать. Из церкви народ шли, скопились в куцьку, стоят. Поп прибежал.
— Молодцы, не видали-ли Какофья?
— Да што ты, батюшко, в го́внах.
— Да, как вы, дураки, не видали-ли Какофья?
— Да ты, батюшко, сам не одичал-ле? Ты весь в говнах. Охватил рожу, весь в опа́ре, вонь услышел, не можот и терпеть. Обратно воротилса домой. Попадья увидала.
— Да што ты, поп, в го́внах?
Малица, шапка, всё в го́внах, выбросили вон. Поп хватилса.
— На што было бежать, цёрт с ним, страм от людей, стыд!
Тот ушол с деньгами.
(Шишолов Василий Дорофеевич)
Ончуков Николай Евгеньевич. Северные сказки: Архангельская и Олонецкая гг. СПб. 1908.