Бывал бывалко, живал живалко, насрал на горку, спустил под горку: катись, моё чадо, катись, моё мило, катись не ушибись, не о пень, не о дорогу, не о косую огороду. Бывал да живал, трои лыжи под пояс подтыкал, сам пошел дорогой, ноги стороной. Вырубил три палки: одну ледену́, другу́ землену́, тре́тью деревя́нну. Палкой шиб — не доши́б, другой шиб — переши́б, утка сколыба́лась, озеро полетело. На море, на окияне, на острове на Буяне стоял бык кормлёной, в жопы овес толчёной, около маленьки ребятки поска́кивали да хлебом кусо́чком пома́кивали: это кушанье созрело, красным девкам на обед поспело. Солдатка ела — пизда опрела, солдат ел — петух опрел. Петух да утка сидят, как дудка. Я-то ходил, опоя́ску носил, опояска ремнёва, в опояске се́ми<де>сят иголок, иголки сверкают, девки за окошко гляда́ют.
— Это кто такой?
— Старой сибирской бурлак. Я тырко́м да нырко́м вере́тенком, в хлоч хо́рнул, в кобылу то́рнул, три года мёртвой лежал, небо овчинкой казалось; встал да пошел, беда за бедой — женку взял с рваной пиздой. По́жили немного, расспори́лись, взяли да и разделились: бабке сени да изба, дедку хуй да пизда.
(Зап. летом 1907 г. от П. М. Кашина в Неноксе Архангельской губ. (посад на Летнем берегу Белого моря))
Заветные сказки из собрания Н. Е. Ончукова. М.: Ладомир, 1996.