Как были мы под монастырем, рассказывают старики, этого мы сами не помним; а от дедов слыхали, что житье было тогда незавидное. Вместо лошадей у монахов служили они: на них и воду возили, и землю пахали... А свободу нам дали вот по какому случаю. Ехала раз мать-государыня Катерина по полю; видит: мужик в соху запряжен, за ним другой идет, соху держит и его подгоняет; лица у обоих от натуги черные, словно земляные, и пот с них так ручьем и льется. А за ними следом идет монах в клобуке и на них кричмя кричит, одному: «Вези, дескать, соху хорошенько!» А другому: «Подгоняй его пошибче!» Катерина-мать остановилась. Спрашивает их: «На кого, дескать, мужички, работаете?» Те говорят: «На монастырь, матушка; монахи заставляют».— «Бросьте, — говорит им Катерина-мать, — будет, наработались на них». Мужики бросили соху и пошли домой. А Катерина-мать сейчас же указ написала и свою царскую печать к нему приложила, чтобы, значит, от монастырей всех крестьян отобрать и отпустить на волю. Так и стали с тех пор все свободны.
А когда указ царский по деревням прочитали, [...] то сначала никто ему не поверил. Думали — не подвох ли какой. Вот только приезжает сюда генерал от самой царицы и начинает по деревням ездить. Приедет, встанет сам у околицы, и как станут вечером крестьяне с поля ворочаться, кто там с сохою идет, кто с серпом, кто снопы везет, и генерал всем опрос чинит: «Чье везешь?» — спрашивает. Если свое — проходи свободно, а если монастырское — приказывает все тут же, у околицы, сваливать; снопы, так снопы, соху — так и соху сюда сложи, и серп, и топор. Вот как все-то придут из поля и наберется у околицы большая куча, генерал тогда: «Дайте-ка, — скажет, — мне берестечко». И сейчас зажигает сам эту кучу. «Это вот, — говорит, — братцы, ваша неволя горит; с этих пор будете вольными, оброк одной царице платите, а монастырям ничего не давайте».
(Зап. в с. Новая Слобода, в Путивльском уезде Курской губ. в 1885 г.)
Добротворский Н. Народное предание об освобождении крестьян от монастырской неволи // Русский архив. 1887. № 5.