(Нижегор. губ., Ардатовск. уезда)
Грозен был воин чарь наш батюшка,
Первый чарь Иван Васильевиць:
Сквозь дремуций лес с войском-силою
Он прошел в страну Татарцкую,
Себе чарство взял Казаньское,
Господарство Астраханьское,
Вывел Перфила из Нова-города,
Не вывел измену в каменной Москве.
То чарское серче разгоралося
Пусче огня, пусче полымя.
Вот сказал он рецью громкою:
«У меня есть, дзе, всяки мастеры,
Есть такие разны дохтуры!»
Но все пряцются, старый за малого,
И хоронятча малый за старого;
А один из них лишь не прятсчется,
То Малютка, палаць, то Гурбатов сын:
«Ну пойди-ка сюда, гой, Гурбатов сын!
Сослужи-ка, не бось, службу верную,
Службу верную, неизменную:
Во палаты ступай в чарски камены,
Взяв чаревица там за церны кудри,
Распоясни с него шелковой пояс,
Золотой перстень сними с правой руи,
Отведзи самого на Москву на реку,
Впрямь на место на то — место Лобное,
И на плаху на ту на липову,
И сними там с него буйну голову,
А мне к явке подай саблю вострую,
Саблю вострую в горюций его рудзе!»
И увидзел-то Федор Ивановиць,
Федор Ивановиць Пожарской сын,
Из косясчита из окошецка;
Пропустивши чаря вдоль по уличе,
Вдоль по уличе, вдаль от церема,
Как воскликнет он ко Гурбатову:
«Ой ты гой, Гурбатов палаць!
Не за свой ты кус принимаешся,
Сам кусом таким подавишся!»
И Пожарской позвал слугу верного,
Слугу верного, свово стряпцаго,
Свово стряпцаго, что не лудцава,
Что не лудцава, свово клюцника:
«На, сними, — он пробал, с него голову,
Снеси саблю к чарю в горюций рудзе,
А к чаревицю не прицаствуйся».
Вот на утро чарь Иван Васильевиць
На поминки собрал поголовно народ:
Он бояр повелел во медвежны вшивать,
Во медвежны вшивать, по Москве-реке пусцать,
А потом приказал во кули зашивать,
Во кули зашивать, по Москве ж реке пусцать,
Что чаревица не засценяли.
Вот съезжаются все в плацье церныим,
В плацье церныим во пецальныим,
А ездет одзин Федор Ивановиць,
Федор Ивановиць Пожарской сын,
Пожарской сын во нарядзе чветном,
Во нарядзе чветном, в ярком золоце,
И кони его все обряжены,
Все обряжены, что не лудция,
А веселье в самом так и светитча.
Вот увидзел его чарь Иван Васильевиць,
Как воскликнет он громким голосом:
«Ой ты гой еси, Федор Ивановиць,
Федор Ивановиць Пожарской сын!
Аль об горе моем ты не сведался,
Что срядитча посмел, словно в радостный пир?»
А Пожарской сын отвецяет чарю:
«Я, батюшка чарь, все в отлуке гулял,
Все в отлуке гулял за охотою,
И поймал сокола, цто не лудцава,
Цто не лудцава, цее ближнява,
То сына цее ро́дного».
И возрадовался чарь, и ответил ему:
«Уж ты гой еси, Федор Ивановиць,
Федор Ивановиць Пожарской сын!
Ведь не мне бы Чарем, а цее должно быть:
Ты умел соблюсци чарски се́мены!»
(От В. И. Даля, записал г. Реймерс, со слов крестьянина)
Песни, собранные П. В. Киреевским, Ч. II. Песни былевые, исторические. Вып. 6. Москва. Грозный царь Иван Васильевич, 1864.