Ой, возмутился да наш батюшка Дон, возмутился,
Да он от самой было вершинушки до самой устюжи,
До самой устюжи, да до острова было Черкасского.
Возмутил же батюшку тихий Дон Иванович, братцы,
А он донской казак Игнатьюшка Некрасов,
А он, братцы, Игнатьюшка да сын Некрасов.
Ой да он собрал-то вот казаков сорок тысячей,
Окромя малого, окромя старого, толечка одних служивых.
Собирал он донцов-казаков, братцы, во единый круг,
Ой да во единый-то было круг да на единый луг.
Ой, со вечерней-то зари они, казаки, собиралися,
А на утренней зорюшке они, братцы, во поход пошли,
Да переправимшись, они, донцы, через Дон батюшку,
Ой да во поход-то они пошли да на Кубань-речку.
Как во чистом степу они, братцы, становилися,
Становилися они, братцы, во казачий-то круг,
Ой, посреди-то круга казачьего стоит, стоит знамя,
Ой да стоит знамя, она, братцы, развевается,
Позади-то стоит а он вот раздвижной стул,
А на ем-то сидит а он да молодой атаманушка,
Молодой атаманушка Игнатушка, а он сын, братцы,
Ой да а он сын, братцы, Некрасов — донской казак.
Перед ним-то стоят они всё ды полковнички,
А за ним-то стоят они, удалые сотники.
Тут писал-то, писал он, братцы, Игнатьюшка,
Ой, он писал письма да всё скорописные,
Он писал, братцы, письма шельме царю Белому,
Царю Белому, князю неверному, шельме Долгорукову:
«Ай, спасибо тебе, царь Белый, что поил нас, что кормил,
Ой да берёг нас, дюже жаловал войско донское.
Ты в одном-то, царь Белый, нас дюже не жаловал:
Ты прислал на тихий Дон шельму посыльщика,
Ой да всё посыльщика шельму князя Долгорукова.
Ой да он прибег-то на Дон да разорять нас стал,
Нашу братию донских казаков без вины казнил-вешал,
Ой, малолеточков наших он в солдаты брал,
А малых детушек наших а он в тихий Дон бросал.
Стариков-то наших а он батогами бил.
Уж мы бросили свое житье-бытье, свои именьицы,
Да оставили тебе, царь, Дон со всеми притоками,
Ой, пошли мы все казаки на Кубань-реку».
Тумилевич Ф . В. Неопубликованные песни об Игнате Некрасове // Народная устная поэзия Дона. Ростов н /Д , 1963.