Во том-то во городи во Киеви
Жила-была честна́ вдова Мамельфа Тимофеевна,
У ней сын-то был Василей сын Буслафьевич.
Как стал-то он во Новгород поежживать,
С новгородскими ребятами поигрывать,
Кого за руку хватит — рука из плеч,
Кого под ногу пнет — нога-от прочь.
Говорят же мужики новгородские:
— Ай же ты, Василий сын Буслафьевич,
Да ты побьемся-ко с нами о велик залог:
Уж ты можь ли побить наш Новгород,
Не оставить народу нунь на си́мена?
Говорит же Василий сын Буслафьевич:
— Да уж вы дайте дружинушку храбрую
Да я возьмусь побить ваш весь Новгород!
Как узнала ето да ро́дна матушка,
Да приходила она да тут во Новгород,
Да захватила за рученьки за белые,
Провела его в полату белокаменну,
Да напоила напиточкамы пьяныма,
Повалила на кроваточку кисо́вую,
Да вот на тую периночку пухо́вую.
Да уж спит ли Василей, не пробудитсе,
От крепкого сну да не прохватитсе.
А на том же болоте на Кули́ковом,
А на том же побоище великоем,
Да новгородьськи мужики бьютсе-ранятсе,
А вси оны с дружинушкой хороброей.
Да уж как девушка была чернавушка,
Да чернавоцька девушка была служаноцька,
Говорит же она да таковы слова:
— Да уж ай же ты, Василей сын Буслафьевич,
Да что ты, Василей, не пробудишьсе,
Да уж от крепкого сну да не прохватишьсе?
А на том ли болоте да на Кули́ковом,
Да что на том побоище великоем,
Да новгородски мужики да быотсе-ранятсе
Да со твоей ли дружинушкой хороброей.
Что у ваших да у дружинушки
А было-то головушка переломана,
А руки, ноги кушаками перевязаны.
Как скоцил Василей на резвы́ ноги́,
Как бросал, обувал чоботы на босу́ ногу́,
Кофтанишко, шляпочку одевал на одно ухо́,
Шубоньку одевал на одно плечо.
Воротцы дубовые выставил
Да железны решетки выломил,
Выходил же Васильюшко да на белой двор.
Да не попал ему свой червянный вяз,
А попала ему да ось и тележная,
Да как хватил Василей ось и тележную,
Побежал он на болото на Кули́ково,
Да что на тое побо́ищё великое.
Да девочка бежит чернавочка,
Что чернавочка-служаночка
Да несет она Василью свой червянной вяз.
— Уж ты на же свой червянной вяз,
Да уж ты брось-ко возьми ось и тележную.
Затрескалась вся земля да и поселенная,
И побежал уж тут Васильюшко
Да что на то болото на Кули́ково,
Да на то побо́ищё великое.
Уж как стал же Василей попахивать,
Уж как он стал (по) народу — цела улиця,
Да в другу махнёт — дак переулочек,
А народ валит, как травы́ с косы́.
А говорят мужики да новгородские
А к его же идти к хрёстну батюшку,
Да все же оны цело́м да поклонялисы:
— Молодой же старчище Елизарище,
Да ты вуйми да своего да крёсно дитятка!
Да как справляетсе да одеваетсе
Молодой старчище Елизарище,
А на головку берет шляпку сорок пудов
А колокольный-от язык да двадцати пяти.
А как идет-то старчище да нахмуряетсе,
А что о Волхов мост да нагибаетсе.
Как увидел Василей сын Буслафьевич
Да своего-то он да ро́дна хрёстнушка:
— Ай же ты, да хрёстной батюшко,
Да тебе не давал яицько о Христова дни,
Дам я тебе яицько о Петрова дни!
Замахнулся Василей да с полу́ силы́.
Да с полу́ силы́ да с молодецькою, —
Да колокол на голове не шатнетсе,
Да золоцёным кудёрышкам не стрязнутсе.
Посидел Василей сын Буслафьевич
Да замахнулсе да тут со всей силой,
Да он со всей поры, —
Колокол на голове рассыпалсе,
А буйна-то головка раскололасе.
Да как нацял-то Васильюшко помахивать,
Говорят-то мужики новгородские:
— Да он побьет да весь и наш Но́вый-горо́д.
Да не оставит народушку да на семена.
Да не наб ли идти да к его матушке,
Да к честной вдове Мамельфе Тимофеевне!
Все оны цело́м да поклонялисе:
— Да уж ты, матушка да ты добротушка,
Да ты уйми-ка ро́дна дитятка,
Да он побьет да наш и весь Но́вый-горо́д,
Да не оставит народу нам на си́мена!
Да что приходит его да ро́дна матушка,
Да что на то́е болото на Кули́ково,
Да что на то́е на болото великое,
Как не смела идти она спереди,
Да заходила она да его по́зади,
Да захватила за рученьки за белые,
Привела она в полаты белокаменны.
Выходил Васильюшка на белый двор,
Да выбирал Василей сибе Бурушка,
Сибе Буруш(ы)ка, сибе Косматушка,
Да как стал же Бурушка обседлывать,
Как добра́ коня да он обтачивать.
Застегал он подпругамы двенадцатью,
Да что двенадцатью подпругами да продольныма.
Да как видли добра мо́лодца седучи,
Да как не видели его поедучи.
Он хоромамы ли ехал ли, воротами,
На ведь прямо через стену городо́вую,
Приежжал ведь Василей на Поло́нь-гору́,
Да там лежит голова да целовецеска,
Да говорит она Васе́лью таковы слова:
— Уж ты ай же, Василей сын Буслафьевич,
Ты приехал сюда вот не зачем-то,
Кто приежживал — да не уежживал,
А не уехать тибе да до́бру мо́лодцу!
Рассердил(ы)се Василей сын Буслафьевиць
Да уж как пнул Василей в эту голову,
Да покатилась голова да целовецеска...
Доехал до горючего камешка, стал он через камешек поскакивать, попрыгивать. Раз перескоцил — недоскоцил. Второй — перескоцил. «Лучше буду позад себя». Как тут скоцил и разбился. Тут же Василью и славы поют.
(Записано от Василия Андреевича Пименова из д. Пелгостров на Водлозере (Пудога) 26 июня 1928 г. С. П. Бородиным, Э. Г. Бородиной, Ю. А. Самариным)
Онежские былины. Подбор былин и научная редакция Ю. М. Соколова. Подготовка текстов к печати, примечания и словарь B. И. Чичерова. М., 1948.