А как ведь во славноём в Новеграде,
А й как был Садке да гусельщик-от,
А й как не было много несчетной золотой казны,
А й как только ен ходил по честным пирам,
Спотешал как он да купцей, бояр,
Веселил как он их на́ честны́х пирах.
А й как тут на́д Садком топерь да случилосе,
Не зовут Садка́ уж целый день да на почестен пир,
А й не зовут как другой день на почестен пир,
А й как третий день не зовут да на почестен пир.
А й как Садку топерь да соскучилось,
А й пошел Садке да ко Ильме́нь он ко озеру,
А й садился он на синь на горюч камень,
А й как начал играть он во гусли во яровчаты,
А играл с утра как день топерь до вечера.
А й по вечеру как по поздному
А й волна уж в озере́ как сходиласе,
А как ведь вода с песком топерь смутиласе,
А й устрашился Садке топеречку да сидети он,
Одолел как Садка страх топерь великий,
А й пошел вон Садке да от озера,
А й пошел Садке как во Новгород.
А опять как прошла топерь темна ночь,
А й опять как на другой день
Не зовут Садка да на почестен пир,
А другой-то да не зовут его на почестен пир.
А й как третий-то день не зовут да на почестен пир.
А й как опять Садку топерь да соскучилось,
А пошел Садке ко Ильме́нь да он ко озеру,
А й садился он опять на синь да на горюч камень
У Ильме́нь да он у озера.
А й как начал играть он опять во гусли во яровчаты,
А играл уж как с утра день до вечера.
А й как по вечеру опять как по поздному
А й волна уж как в озере сходиласе,
А й как вода с песком топерь смутиласе,
А й устрашился опять Садке да новгородский,
Одолел Садка уж как страх топерь великий.
А как пошел опять как от Ильмень да от озера,
А как он пошел во свой да он во Новгород.
А й как тут опять над ним да случилосе,
Не зовут Садка опять да на почестен пир,
Ай как тут опять другой день не зовут Садка да на почестен пир;
А й как третий день не зовут Садка да на почестен пир.
А й опять Садку топерь да соскучилось,
А й пошел Садке ко Ильмень да ко озеру,
А й как он садился на синь горюч камень да об озеро,
А й как начал играть во гусли во яровчаты,
А й как ведь опять играл он с утра до вечера,
А волна уж как в озере сходиласе,
А вода ли с песком да смутиласе;
А тут осмелился как Садке да новгородский
А сидеть играть как он об озеро.
А й как тут вышел царь водяной топерь со озера,
А й как сам говорит царь водяной да таковы слова:
— Благодарим-ка, Садке да новгородский!
А спотешил нас топерь да ты во озере,
А у мня было да как во озере,
А й как у мня столованье да почестен пир,
А й как всех розвеселил у мня да на честном пиру
А й как любезныих да гостей моих.
А й как я не знаю топерь, Садка, тебя да чем пожаловать:
А ступай, Садке, топеря да во свой во Новгород,
А й как завтра позовут тебя да на почестен пир,
А й как будет у купца столованье почестен пир,
А й как много будет купцей на пиру много новгородскиих,
А й как будут все на пиру да напиватисе,
Будут все на пиру да наедатисе,
А й как будут все пофальбами теперь да пофалятисе,
А й кто чим будет теперь да фастати,
А й кто чим будет топерь да похвалятисе;
А иной как будет фастати да несчетной золотой казной,
А как иной будет фастать добрым конем,
Иной буде фастать силой удачей молодецкою,
А иной буде фастать моло́дый молодечеством,
А как умной-разумной да буде фастати
Старым батюшком, старой матушкой,
А й безумный дурак да буде фастати
А й своей он как молодой женой.
Ты, Садке, да пофастай-ко:
«А я знаю, что во Ильмень да во озере
А что есте рыба-то перья золотые ведь».
А как будут купцы да богатые
А с тобой да будут споровать,
А что нету рыбы такою ведь,
А что топерь да золотые ведь,
А ты с нима бей о залог топерь великий,
Залагай свою буйную да голову,
А как с них выряжай топерь
А как лавки во ряду да во гостиноём
С дорогима да товарамы.
А потом свяжите невод да ше́лковой,
Приезжайте вы ловить да во Ильмень во озеро,
А закиньте три тони́ во Ильмень да во озере,
А я в кажну тоню дам топерь по рыбины,
Уж как перья золотые ведь.
А й получишь лавки во ряду да во гостиноём
С дорогима ведь товарамы;
А й потом будешь ты, купец Садке, как новгородский,
А купец будешь богатый.
А й пошел Садке во свой да как во Новгород.
А й как ведь да на другой день
А как по́звали Садка да на почестен пир
А й к купцю да богатому.
А й как тут да много сбиралосе
А й к купцю да на почестен пир
А купцей как богатыих новгородскиих.
А й как все топерь на пиру напивалиси,
А й как все на пиру да наедалисе,
А й пофальбами все пофалялисе.
А кто чем уж как теперь да фастает,
А кто чем на пиру да похваляется;
А иной фастае как несчетной золотой казной,
А иной фастае да добрым конём,
А иной фастае силой удачей молодецкою;
А й как умной топерь уж как фастает
А й старым батюшком, старой матушкой,
А й безумной дурак уж как фастает,
А й как фастае да как своей молодой женой.
А сидит Садке как ничи́м да он не фастает,
А сидит Садке как ничи́м он не похваляется.
А й как тут сидят купци богатые новгородские,
А й как говорят Садку таковы слова:
— А что же, Садке, сидишь, ничи́м же ты не фастаешь,
Что ничи́м, Садке, да ты не похваляешься?
А й говорит Садке таковы слова:
— Ай же вы купци богатые новгородские!
А й как чим мне Садку топерь фастати,
А как чем-то Садку похвалятися.
А нету у мня много несчетной золотой казны,
А нету у мня как прекрасной молодой жены,
А как мне Садку только есть одным да мне пофастати:
Во Ильмень да как во озере
А есте рыба как перья золотые ведь.
А й как тут купци богатые новгородские
А й начали с ним да оны споровать,
Во Ильмень да что во озере
А нету рыбы такою что,
Чтобы были перья золотые ведь.
А й как говорил Садке новгородский:
— Дак заложу я свою буйную головушку,
Боле заложить да у мня нечего.
А оны говоря: — Мы заложим в ряду да в гостиноём
Шесть купцей, шесть богатыих.
А залагали ведь как по лавочки,
С дорогими да с товарами.
А й тут после этого
А связали невод шёлковой,
А й поехали ловить как в Ильмень да как во озеро,
А й закидывали тоню во Ильме́нь да ведь во озере,
А рыбу уж как добыли перья золотые ведь;
А й закинули другу тоню во Ильмень да ведь во озере,
А й как добыли другую рыбину перья золотые ведь;
А й закинули третью тоню во Ильмень да ведь во озере,
А й как добыли уж как рыбинку перья золотые ведь.
А топерь как купци да новгородские богатые
А й как видят — делать да нечего,
А й как вышло правильне, как говорил Садке да новгородский,
А й как отперлись ёны да от лавочок,
А в ряду да во гостиноём,
А й с дорогима ведь с товарамы.
А й как тут получил Садке да новгородский
А й в ряду во гостиноём
А шесть уж как лавочок с дорогима он товарамы,
А й записался Садке в купци да в новгородские,
А й как стал топерь Садке купец богатый.
А как стал торговать Садке да топеречку
В своём да он во городе,
А й как стал ездить Садке торговать да по всем местам,
А й по прочим городам да он по дальниим,
А й как стал получать барыши да он великие,
А й как тут да после этого
А женился как Садке купец новгородский богатый.
А еще как Садке после этого
А й как выстроил он полаты белокаменны,
А й как сделал Садке да в своих он полатушках,
А й как обделал в теремах всё да по-небесному:
А й как на не́бе пекет да красное уж солнышко, —
В теремах у его пекет да красное уж солнышко;
А й как на не́бе светит млад да светел месяц, —
У его в теремах да млад светел месяц;
А й как на́ небе пекут да звезды частые, —
А у его в теремах пекут да звезды частые.
А й как всем изукрасил Садке свои полаты белокаменны.
А й топерь как ведь после этого
А й сбирал Садке столованье да почестен пир,
А й как всех своих купцей богатыих новгородскиих,
А й как всех-то господ он своих новгородскиих,
А й как он еще настоятелей своих да новгородскиих;
А й как были настоятели новгородские
А й Лука Зиновьев ведь да Фома да Назарьев ведь;
А еще как сбирал-то он всих мужиков новгородскиих,
А й как повел Садке столованьё почестен пир богатыи.
А топерь как все у Садка на честно́м пиру,
А й как все у Садка да напивалисе,
А й как все у Садка топерь да наедалисе,
А й похвальбами-то все да пофалялисе,
А й кто чем на пиру уж как фастает,
А й кто чем на пиру похваляется;
А и́ной как фастае несчетной золотой казной,
А и́ной фастае как добрым конём,
А и́ной фаста силой могучею богатырскою,
А и́ной фастае славным отечеством,
А иной фастат молодым да молодечеством;
А как умной-разумной как фастает
Старым батюшком да старой матушкой,
А й безумный дурак уж как фастает
А й своей да молодой женой.
А й как ведь Садке по полатушкам он похаживат,
А й Садке ли-то сам да выговариват:
— Ай же вы купци новгородские вы богатые,
Ай же все господа новгородские,
Ай же все настоятели новгородские,
Мужики как вы да новгородские!
А у меня как вси вы на честном пиру
А вси вы у мня как пьяны веселы,
А как вси на пиру напивалисе,
А й как все на пиру да наедалисе,
А й похвальбами все вы похвалялисе.
А й кто чим у вас топерь хвастае:
А иной хвастае как былицею,
А иной фастае у вас да небылицею.
А как чем буде мне, Садку, топерь пофастати?
А й у мня, у Садка новгородского
А золота [казна] у мня топерь не тощится;
А цветное платьице у мня топерь не дёржится,
А й дружинушка хоробрая не изменяется;
А столько мне, Садку, буде пофастати
А й своей мне несчётной золотой казной:
А й на свою я несчетну золоту казну
А й повыкуплю я как все товары новгородские,
А как все худы́ товары, я добрые,
А что не буде боле товаров в продаже во городе.
А й как ставали тут настоятели ведь новгородские,
А и Фома да Назарьев ведь,
А Лука да Зиновьев ведь,
А й как тут ставали да на резвы ноги,
А й как говорили самы ведь да таковы слова:
— Ай же ты, Садке, купец богатый новгородский!
А о чем ли о многом бьешь с намы о велик заклад,
Ежели выкупишь товары новгородские,
А й худы товары, все добрые,
Чтобы не было в продаже товаров да во городе?
А й говорил Садке им наместо таковы слова:
— Ай же вы настоятели новгородские!
А сколько угодно у мня фатит заложить бессчетной золотой казны.
А й говоря настоятели наместо новгородские:
— Ай же ты Садке да новгородский!
А хошь ударь с намы ты о тридцати о тысячах.
А ударил Садке о тридцати да ведь о тысячах.
А й как все со честного пиру розъезжалисе,
А й как все со честного пиру розбиралисе
А й как по своим домам, по своим местам.
А й как тут Садке, купец богатый новгородскиий,
А й как он на другой день вставал по утру да по ранному,
А й как ведь будил он свою ведь дружинушку хоробрую,
А й давал как он да дружинушке
А й как до́люби он бессчетныи золоты́ казны,
А как спущал он по улицам торговыим,
А й как сам прямо шел во гостиной ряд,
А й как тут повыкупил он товары новгородские,
А й худы товары, все добрые.
А й ставал как на дру́гой день
Садке, купец богатый новгородский,
А й как он будил дружинушку хоробрую,
А й давал уж как до́люби бессчетныи золоты́ казны,
А й как сам прямо шел во гостиный ряд, —
А й как тут много товаров принавезено,
А й как много товаров принаполнено
А й на ту на славу великую новгородскую.
Он повыкупил еще товары новгородские,
А й худы товары, все добрые.
А й на третий день ставал Садке, купец богатый новгородскиий,
А й будил как он дружинушку хоробрую,
А й давал уж как долюби дружинушке
А й как много несчетной золотой казны,
А й как роспущал он дружинушку по улицам торговыим,
А й как сам он прямо шел да в гостиный ряд, —
А й как тут на славу великую новгородскую
А й подоспели как товары ведь московские,
А й как тут принаполнился как гостиной ряд
А й дорогима товарами ведь московскима.
А й как тут Садке топерь да пораздумался:
— Ай как я повыкуплю еще товары все московские, —
А й на тую на славу великую новгородскую
А й подоспеют ведь как товары заморские,
А й как ведь топерь уж как мне Садку
А й не выкупить как товаров ведь
Со всего да со бела свету.
А й как лучше пусть не я да богатее,
А Садке, купец да новгородскиий,
А й как пусть побогатее меня славный Новгород,
Что не мог не я да повыкупить
А й товаров новгородскиих,
Чтобы не было продажи да во городе;
А лучше отдам я денежок тридцать тысячей,
Залог свой великиий.
А отдавал уж как денежок тридцать тысячей,
Отпирался от залогу да великого.
А потом как построил тридцать ка́раблей,
Тридцать ка́раблей, тридцать че́рныих,
А й как ведь свалил он товары новгородские
А й не черные на ка́рабли,
А й поехал торговать купец богатый новгородскиий
А й как на своих на черных на ка́раблях.
А поехал он да по Волхову,
А й со Волхова он во Ладожско,
А со Ладожского выплывал да во Неву-реку,
А й как со Невы-реки как выехал на синё морё.
А й как ехал он по синю́ морю,
А й как тут воротил он в Золоту орду.
А й как там продавал он товары да ведь новгородские,
А й получал он барыши топерь великие,
А й как насыпал он бочки ведь сороковки-ты
А й как красного золота;
А й насыпал он много бочек да чистого серебра,
А еще насыпа́л он много бочек мелкого он, крупного скатняго жемчугу.
А как потом поехал он з-за Золотой орды,
А й как выехал топеречку опять да на синё морё,
А й как на синем море устоялисе да черны карабли,
А й как волной-то бьет и паруса-то рвет,
А й как ломат черны ка́рабли, —
А все с места не идут черны ка́рабли.
А й воспроговорил Садке купец богатый новгородскиий
А й ко своей он дружинушки хоробрыи:
— Ай же ты дружина хоробрая!
А й как сколько ни по морю ездили,
А мы морскому царю дани да не плачивали.
А топерь-то дани требует морской-то царь в синё морё.
А й тут говорил Садке, купец богатый новгородскиий:
— Ай же ты дружина хоробрая!
А й возьмите-тко вы мечи-тко в синё море
А й как бочку сороковку красного золота,
А й как тут дружина да хоробрая
А й как брали бочку сороковку красного золота,
А мёта́ли бочку в синё морё.
А й как все волной-то бьет, паруса-то рвет,
А й ломат черны ка́рабли да на синем мори́, —
Все не идут с места ка́рабли да на синем мори́.
А й опять воспроговорил Садке, купец богатый новгородскиий,
А й своей как дружинушки хоробрыи:
— Ай же ты дружинушка моя ты хоробрая!
А видно мало этой дани царю морскому в синё морё.
А й возьмите-тко вы мечи-тко в синё морё
А й как другую ведь бочку чистого серебра.
А й как тут дружинушка хоробрая
А кидали как дру́гую бочку в синё морё
А как чистого да серебра.
А й как все волной-то бьет, паруса-то рвет,
А й ломат черны карабли да на синём мори, —
А все не идут с места ка́рабли да на синём мори.
А й как тут говорил Садке, купец богатый новгородскиий,
А й как своей он дружинушки хоробрыи:
— Ай же ты дружина хоробрая!
А видно этой мало как дани в синё морё.
А берите-тко третью бочку да крупного мелкого скатняго жемчугу,
А кидайте-тко бочку в синё морё.
А как тут дружина хоробрая
А й как брали бочку крупного мелкого скатняго жемчугу,
А кидали бочку в синё морё.
А й как все на синем мори стоят да черны ка́рабли,
А волной-то бьет, паруса-то рвет,
А й как все ломат черны ка́рабли, —
А й все с места не идут да черны ка́рабли.
А й как тут говорил Садке, купец богатый новгородскиий,
А своей как дружинушки он хоробрыи:
— Ай же ты любезная как дружинушка да хоробрая!
А видно морской-то царь требуе как живой головы у нас в синё море.
Ай же ты дружина хоробрая!
А й возьмите-тко уж как делайте
А й да жеребья да себе волжаны,
А й как всяк свои имена вы пишите на же́ребьи,
А спущайте жеребья на синё морё;
А я сделаю себе-то я жеребей на красное-то на золото.
А й как спустим жеребья топерь мы на синё морё,
А й как чей у нас жеребей топерь да ко дну пойдет,
А тому идти как у нас да в сине море.
А у всёй как у дружины хоробрый
А й жеребья топерь гоголем пловут,
А й у Садка, купца гостя богатого да ключом на дно.
А й говорил Садке таковы слова:
— Ай как эты жеребьи есть неправильни;
А й вы сделайте жеребьи как на красное да золото,
А я сделаю жеребей да дубовый,
А й как вы пишите всяк свои имена да на жеребьи,
А й спущайте-тко жеребьи на синё морё.
А й как чей у нас жеребей да ко дну пойдет,
А тому как у нас идти да в синё морё.
А й как вся тут дружинушка хоробрая
А й спущали жеребья́ на синё морё,
А й у всей как у дружинушки хоробрыи
А й как все жеребья́ как топерь да гоголем пловут,
А Садков как же́ребей да топерь ключом на дно.
А й опять говорил Садке да таковы слова:
— А как эты жеребьи есть неправильни.
Ай же ты дружина хоробрая!
А й как делайте вы как жеребьи дубовые,
А й как сделаю я жеребей липовый,
А как будем писать мы имена все на жеребьи,
А спущать уж как будем жеребья мы на синё морё,
А топерь как в остатниих
Как чей топерь жеребей ко дну пойдет,
А й тому как идти у нас да в синё морё.
А й как тут вся дружина хоробрая
А й как делали жеребьи все дубовые,
А он делал уж как жеребей себе липовой.
А й как всяк свои имена да писали на жеребьи,
А й спущали жеребья́ на сине море.
А у всей дружинушки ведь хоробрыей
А й жеребья топерь гоголем плывут да на синём мори,
А й у Садка, купца богатого новгородского, ключом на дно.
А как тут говорил Садке таковы слова:
— Ай как видно Садку да делать топерь нечего,
А й самого Садка требует царь морской да в синё морё.
Ай же ты, дружинушка моя да хоробрая любезная!
А й возьмите-тко вы несите-тко
А й мою как чернильницу вы вальячную,
А й неси-тко как перо лебединое,
А й несите-тко вы бумаги топерь вы мне гербовыи.
А й как тут дружинушка ведь хоробрая
А несли ему как чернильницу да вальячную,
А й несли как перо лебединое,
А й несли как лист-бумагу как гербовую.
А й как тут Садке, купец богатый новгородскиий,
А садился ен на ременчат стул
А к тому он к столику ко дубовому,
А й как начал он именьица своего да он отписывать,
А как отписывал он именья по божьим церквам,
А й как много отписывал он именья нищей братии,
А как ино именьицо он отписывал да молодой жены,
А й достальнёё именье отписывал дружины он хоробрыей.
А й как сам потом заплакал ен,
Говорил ен как дружинушке хоробрыей:
— Ай же ты дружина хоробрая да любезная!
А й полагайте вы доску дубовую на синё морё,
А что мне свалиться Садку мне-ка на доску,
А не то как страшно мне принять смерть во синём мори.
А й как тут он еще взимал с собой свои гусёлка яровчаты,
А й заплакал горько, прощался ен с дружинушкой хороброю,
А й прощался ен топеречку со всим да со белым светом,
А й как он топеречку как прощался ведь
А со своим он со Новы́м со городом;
А потом свалился на́ доску он на дубовую,
А й понесло как Садка на́ доски да по синю морю.
А й как тут побежали черны-ты ка́рабли,
А й как будто полетели черны во́роны.
А й как тут остался топерь Садке да на синем мори.
А й как ведь со страху великого
А заснул Садке на той доске на дубовыи.
А как ведь проснулся Садке, купец богатый новгородскиий,
А й в окиян-мори да на самом дни,
А увидел — скрозь воду пекет красно солнышко,
А как ведь очудилась (так) возле полата белокаменна,
А заходил как он в полату белокаменну,
А й сидит топерь как во полатушках
А й как царь-то морской топерь на стуле ведь,
А й говорил царь-то морской таковы слова:
— Ай как здравствуйте, купец богатый,
Садке да новгородскиий!
А й как сколько ни по морю ездил ты,
А й как морскому царю дани не плачивал в синё морё,
А й топерь уж сам весь пришел ко мне да во подарочках.
Ах скажут: ты мастёр играть во гусли во яровчаты:
А поиграй-ко мне как в гусли во яровчаты.
А как тут Садке видит, — в синем море делать нечего,
Принужон он играть как во гусли во яровчаты.
А й как начал играть Садке как во гусли во яровчаты,
А как начал плясать царь морской топерь в синём мори.
А от него сколебалосе все синё морё
А сходиласе волна да на синём мори,
А й как стал он розбивать много черных караблей да на синём мори,
А й как много стало ведь тонуть народу да в синё морё,
А й как много стало гинуть именьица да в синё море.
А как топерь на синём мори многи люди добрые,
А й как многи ведь да люди православные,
От желаньица как молятся Миколы да Можайскому,
А й чтобы повынес Микулай их угодник из синя моря.
А как тут Садка новгородского как чеснуло в плечо да во правое,
А и как обвернулся назад Садке, купец богатый новгородскиий, —
А стоит как топерь старичок да назади уж как белый седатыи,
А й как говорил да старичок таковы слова:
— А й как полно те играть, Садке, во гусли во яровчаты в синём мори.
А й говорит Садке как наместо таковы слова:
— А й топерь у мня не своя воля да в синем мори,
Заставлят как играть ме́ня царь морской.
А й говорил опять старичок наместо таковы слова:
— Ай как ты, Садке, купец богатый новгородскиий,
А й как ты струночки повырви-ко,
Как шпинёчики повыломай,
А й как ты скажи топерь царю морскому ведь:
А й у мня струн не случилосе,
Шпинёчиков у мня не пригодилосе,
А й как боле играть у мня не во что.
А тебе скаже как царь морской:
А й не угодно ли тебе, Садке, женитися в синем мори
А й на душечке как на красной на девушке?
А й как ты скажи ему топерь да в синем мори,
А й скажи: царь морской, как воля твоя топерь в синем мори,
А й как что ты знашь, то и делай-ко.
А й как он скажет тебе да топеречку:
А й за́утра ты приготовляйся-тко,
А й Садке купец богатый новгородскиий,
А й выбирай, как скажет, ты девицу себе по уму по разуму,
Так ты смотри, перво триста́ девиц ты стадо про́пусти,
А ты другое триста́ девиц ты стадо про́пусти,
А как третье триста́ девиц ты стадо про́пусти,
А в том стади на конци на остатнием
А й идет как девица красавица,
А по фамилии как Чернава-то;
Так ты эту Чернаву-то бери в замужество, —
А й тогда ты, Садке, да счастлив будешь.
А й как лягешь спать первой ночи ведь,
А смотри, не твори блуда́ никакого-то
С той девицей со Чернавою.
Как проснешься тут ты в синем мори,
Так будешь в Нове́граде на крутом кряжу,
А о ту риченку о Чернаву-ту.
А ежели сотворишь как блуд ты в синем мори,
Так ты останешься навеки да в синем мори.
А когда ты будешь ведь на святой Руси.
Да во своем да ты во городе,
А й тогда построй ты церковь соборную
Да Николы да Можайскому,
А й как есть я Микола Можайскиий.
А как тут потерялся топерь старичок да седатыий.
А й как тут Садке, купец богатый новгородскиий, в синем мори
А й как струночки он повы́рывал,
Шпинёчики у гусёлушек повыломал,
А не стал ведь он боле играти во гусли во яровчаты.
А й остоялся как царь морской,
Не стал плясать он топерь в синём мори.
А й как сам говорил уж царь таковы слова:
— А что же не играшь, Садке, купец богатый новгородскиий,
А й во гусли ведь да во яровчаты?
А й говорил Садке таковы слова:
— Ай топерь струночки как я повы́рывал,
Шпинёчики я повыломал,
А у меня боле с собой ничего да не случилосе.
А й как говорил царь морской:
— Не угодно ли тебе женитися, Садке, в синём мори,
А й как ведь на душечке на красной да на девушке.
А й как он наместо ведь говорил ему:
— А й топерь как волюшка твоя надо мной в синём мори.
А й как тут говорил уж царь морской:
— Ай же ты, Садке, купец богатый новгородскиий!
А й за́утра выбирай себе девицу да красавицу
По уму себе да по разуму!
А й как дошло дело да утра ведь до ранного,
А й как стал Садке, купец богатый новгородскиий,
А й как пошел выбирать себе девици красавици,
А й посмотрит, стоит уж как царь морской.
А й как триста девиц повели мимо их-то ведь,
А он-то перво триста девиц да стадо про́пустил,
А друго он триста девиц да стадо про́пустил,
Третье он триста девиц да стадо про́пустил.
А посмотрит, позади идет девица красавица,
А й по фамилии что как зовут Чернавою,
А он ту Чернаву любовал, брал за себя во замужество.
А и как тут говорил царь морской таковы слова:
— А й как ты умел да женитися, Садке, в синём мори.
А топерь как пошло у них столованье да почестен пир в синём мори,
А й как тут прошло у них столованье да почестен пир,
А как тут ложился спать Садке, купец богатый новгородскиий,
А в синём мори он с девицею с красавицей,
А во спальней он да во теплоей;
А й не творил с нёй блуда́ никакова, да заснул в сон во крепкии.
А й как он проснулся Садке купец богатый новгородскиий,
Ажно очудился Садке во своем да во городе,
О реку о Чернаву на крутом кряжу.
А й как тут увидел, — бежат по Волхову
А свои да черные да карабли,
А как ведь дружинушка как хоробрая
А поминают ведь Садка в синём мори,
А й Садка купца богатого, да жена его
А поминат Садка со всей дружиною хороброю.
А как тут увидла дружинушка,
Что стоит Садке на крутом кряжу да о Волхово,
А й как тут дружинушка вся она росчудоваласе,
А й как тому чуду ведь сдивоваласе,
Что оставили мы Садка да на синем мори,
А Садке впереди нас да во своем во городе.
А й как встретил ведь Садке дружинушку хоробрую,
Вси черные тут ка́рабли,
А как топерь поздоровкались,
Пошли во полаты Садка купца богатого.
А как он топеречку здоровкался со своею с молодой женой.
А й топерь как он после этого
А й повыгрузил он со ка́раблей
А как все свое да он именьицо,
А й повыкатил как ен всю свою да несчетну золоту казну.
А й топерь как на свою он несчетну золоту казну
А й как сделал церковь соборную
Николы да Можайскому,
А й как другую церковь сделал пресвятыи богородицы.
А й топерь как ведь да после этого
А й начал господу богу он да молитися,
А й о своих грехах да он прощатися.
А как боле не стал выезжать да на синё морё,
А й как стал проживать во своем да он во городе,
А й топерь как ведь да после этого
А й тому да всему да славы поют.
(Записано А. Ф. Гильфердингом в 1871 г. от А. П. Сорокина)
Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 г., т. I, М.-Л., 1949.