Ай во стольнём во городи было Киеви,
А у ласкова князя да у Владимера
Заводилосе пиро́ваниё да столо́ваньё,
Заводилосе столо́ваниё да поче́сён пир
Как для тех же князей, для тех бо́еров,
Как для всех сильних, могучих бог̇а́тырей.
Ище́ вси на пиру да напивалисе,
А как все ле на чесном наедалисе,
А как все на пиру-ту приросхвастались:
А как сильнии хвастают своей силою,
А бог̇аты-те хваста̄т золото́й казной,
А инии-то хвастают ко́нями-то добрыми,
А умный-то хвастаёт да молодой женой,
А безумной-ёт хваста̄т старой матерью.
А Владимир-князь по горёнке похажива̄т,
Он ведь жолты-те кудёрышка ле расче́сыва̄т.
Говорит тут красно солнышко да Владимир-князь:
«Уж вы г̇ой еси, князья да мои бо́еры,
Уж вы все ли могучия мои бог̇а́тыри!
У нас все же нонече были пожонены,
А как красны-те девушки были повыданы —
А один только я не жонат живу.
Вы не знаете ле мне-ка молоду жону́:
А ище́ росто́м — в меня была и личико́м бела,
А руса коса́ была — до поеса,
А как оци-те ясны — как у сокола́,
А как брови-ти были — как у со́боля!»
Выскакивал Добрынюшка Микитич блад:
«Ох ты г̇ой еси, красно солнышко Владимир-князь!
Ты позволь-ка, позволь мне слово молвити,
Слово молвити, да речь гово́рити!»
Да роспроговорил красно солнышко Владимир-князь —
Говорит Добрынюшка Микитич блад:
«Уж я знаю тебе да бог̇осужону,
Бог̇осужону — да красну девицю:
Уж и ростом в тебя, и личико́м бела́,
А руса́-то коса́ у ей — до поеса,
А оци-те ясны — как у сокола,
А брови-ти чорны — как у соболя!
А зовут ее кнегиной нонь Опраксея —
(Забыл, у какого князя!)
Уж как можно ехать да посвататься.
Уж бы сватом-то послать — да Илью Муромца,
А второго-то послать — Добрынюшку Микитича,
А третьёго-то послать — Дуная сына Ивановича.
Если добром не даст — так мы силко́м возьмём!» —
«Уж вы съездите, удалы добры молодци,
Уж вы сильнии-могучии бог̇а́тыри!
Если сосватаете — то награжу я вас,
Награжу вас да золотой казной!»
Выходили добры молодцы да на конюший двор,
Они седлали-уздали да коне́й добрыих,
Накидывали они седёлышка да черкасьския,
Подтягали они подпружецки да шелко́вые,
И двенадцеть подпружецков да, знать, с подпру́жкою,
И накидывали они цепь да позолочену,
И скакали они да на добры́х коне́й.
Только видел красно солнышко Владимир-князь,
Как скакали они на добры́х коней —
А не видел он поездки да бог̇атырское.
Только видит он: во чисто́м поле да туман стоит,
Да туман стоит, да пыль столбом вали́т.
(Как князя-то зовут?)
Они приехали ко князю да леховинскому:
Они не спрашивают у ворот да приворотников
И не спрашивают середи двора да караульщиков —
Они въезжают да на широкой двор,
Привязывают они ко́ней, да ко́ней добрыих, к дубову́ столбу́
Да за те же за колечушка за серебрены.
И пошли они во гринюшки во светлыи.
Идут они да по красну́ крыльцю —
Ступешек до ступешек да догибаютци.
И заходят они во гринюшки во светлыи,
Они кланяютця князю да до по́еса:
«Уж ты здраствуй, ты князь, да ве‹лик›ой князь!» —
«Уж вы здраствуйте, дак удалы добры молодцы,
Уж вы сильнии-могучии бог̇а́тыри!
Вы ’куда взелись, куда путь держите?
Али приехали ко мне послужить да верой-правдою?»
Говорит-то тут стар козак да Илья Муромец,
Говорит-то он да таково́ слово́:
«Не служить мы приехали к тебе — а посвататься
На той же кнегины да Опра́ксеи,
За того же за князя да за Владимира.
Если добро́м не дашь, — то силко́м возьмём!» —
«Ох вы ой еси, сильнии бог̇а́тыри!
Не отдам я за князя да за Владимира!»
Они пошли да во девичьи полаты да бе‹локаменн›ы,
Они брали кнегину да Опраксею,
Ей да за белы́ руки́,
Выводили ей да на красно́ крыльцо
И садили ей да на добра́ коня́.
Выходит князь Бугригорьевич на красно́ крыльцо,
Говорит-то он да таково́ слово́:
«Ох вы г̇ой еси, сильнии-могучии бог̇атыри,
Обратитесь назад во гринюшки во светлыи!
Соберу я ныне вам пир, да беседушку».
Говорит нонь старый казак Илья Муромец,
Говорит-то он да таково́ слово́:
«На прие́зде-то ты гостей не употчевал —
А на пое́зде-то гостей не употчевать!»
Они поехали, сильнии-могучии бог̇атыри,
Они поехали да во Киев-град
К тому же к‹расн›у с‹олнышк›у да ко Владимиру,
Привезли ёму невесту — кнегину да Опра́ксею.
Она действительно росто́м — в него, и личико́м бела,
И коса́ у ей — да до поеса,
А еще очи-те ясны — да как у сокола́,
А брови-те чорны — как у соболя.
А ещо князю Владимиру невеста да понравилась!
И сделал тут велик‹ой› князь свадёбку,
И поблагодарил он сильних-могучих бог̇а́тырей,
И наделил он их золотой казной!
(Конець.)
(Зап. А. М. Астаховой 6 июля 1928 г.: д. Белощелье Лешуконского р-на — от Семёнова Никифора Калиновича, 75 лет.)
Былины: В 25 т. / РАН. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — СПб.: Наука; М.: Классика, 2001. Т. 4: Былины Мезени: Север Европейской России. — 2004.