Что во в городе, во в Киеве,
У князя было у Владимира,
Пированьице было честное,
Компания была развеселая.
Гости сидят все дорогие:
Князья, попы, бояры, архиереи.
Они пьют, едят, прохлаждаются,
Промеж собой похваляются:
Барин хвалится своими хрестьянами,
Поп хвалится своими приходами,
Купец хвалится дорогими товарами,
Нищие хвалятся своими сумами,
Сухими кромами, да своими крючьями,
Богатый хвалится своим богатством,
Богатырь хвалится силами,
Силами и своими конями,
А Добрынюшка хвалится
Добрым конем богатырским.
Далеко-далече, где-то подальше,
Тут пролегала дороженька,
Дорожка была не широка, прибоиста.
Никто по той дорожке не езживал,
Никто следу не накладывал,
Только шел-прошел один человек
Незнамый, незнакомый.
Под ним конь-то, как лютый змей,
Сам на коне сидит, как ясен сокол,
На коне сбруя сера булата, чиста золота,
Потнички, войлочки бухарские,
Седелочко черкасское,
Подпруги жемчужные,
Все пряжки серебряные,
Язычки золоченые;
Носит золото не для красоты, не для крепости,
Для молодецкой одной бодрости.
В городе едет – всяк его видит,
Во дворец зайдет – всяк его встретит.
Середи двора становился,
Ни к чему коня не привязывает.
Без посылки сам в палаты идет,
Без доклада сам в палаты зайдет,
Чудным образам Богу молится,
Чудному царю покланяется:
«Илья Муромец сын Иванович».
Посадили его на дубовый стул;
Он рукой махнул, он ногой ступнул –
А вся горенка стряхнулася,
Все посудушки зазвенелися,
Все пойлушки восплеснулися.
Говорит Владимир князь:
«Ох, вы, слуги мои верные!
Вы подите отведите во глухой погреб.
Покройте досками железными,
Засыпьте желтым песком.
За праву руку пятнадцать человек,
За леву пятнадцать человек.»
Говорит Илья Муромец:
«Уймешь аль не уймешь своих злых собак?
Коли не уймешь своих злых собак, -
Я сам их уйму.»
Он махнул рукой – пятнадцать человек,
Он махнул другой – пятнадцать человек <мертвы лежат>.
Записана со слов певицы мордовки, 80-ти летней старухи Акулины Филипповой, из села Мордовского Карагужа (Новоспасской области), Саратовской губернии – Из Саратовского сборника т. I. 1881 года.