Едет Чит, похваляется:
— Еще тот город вижгу, виплиню
И того сара в полон полоню!
Тут сар призадумался.
Призывает своих княжей-бояре и думных шенаторей.
— Хто би съездил из вас к Читу сопротивником,
Постоял би за вдов, за широт, за безмужвенных
И за веру християнскую,
И за серку божию?
Из переннего стола ответу нет,
Из сереннего стола колесом посло.
Из заннего стола тут вставал
Старим-стар да девяносто лет.
— Если я, — говурит Данилышко Игнатьич, —
Еще съездил би я (к) Читу сопротивником, —
Не могу, Данилышку, на коне сидеть,
Не могу, Данилышко, копьем шурмовать.
Как есть, говурит, в чистом поле онно дерово,
У этого дерьва один отрастель,
А у меня, у Данилышка, онно чадо милое,
Швет по имени Михайлышко,
Он би съездил, говурит, Читу сопротивником,
(В)сего Михайлышку двенадцать лет,
Не могет Михайлышко на коне сидеть,
Не могет Михайлышко копьем владеть.
Було би, говурит, Михайлушко пятнадцать лет,
Он би съездил (к) Читу сопротивником,
Постоял би за веру християнскую.
Приводили би Михайлышка за белы руки
И отправили Михайлышка (к) Читу сопротивником.
Тут наказывает очес ронной:
— Ты поедешь, Михайлышко, во чисто поле
Читу сопротивником,
Ты руби-плени с бела денька до чемной ночки,
С чемной ночки до бела денька,
А потом, Михайлышко, приворачивай коня назадь.
Тут пояхал Михайлышко во чисто поле,
Он рубит и пленит, как траву косит,
С бела денька до чемной ночки,
С темной ночки до бела денька,
С бела денька до чемна ночки.
Тут Михайлышко поранили.
Приворачиват коня обратно,
Приезжат во висок черем.
Тут очес его ронной расплакался
И отнес Михайлышко во божью серку,
И зажег к иконам воску ярову свечу:
— Как свеча моя гори — и, Михайлышко, лежи!
А сам пошел во чисто поле,
Сорвал дерьво из самого кореня
И пояхал Читу сопротивником.
И вижгал, випленил вшю силушку,
И Чита самого живком привез.
Побежал во божью серку —
Швеча догорела, и Михайлышко переставился.
(Записал Н. А. Габышев 10.04 1946 г. от Ивана Николаевича Чикачева, 36 лет, в пос. Полярный на Русской протоке нижней Индигирки)
Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока, 1991.