Петр Великий повелел, чтобы все дворяне даром не болтались, а служили. Больно это было дворянам с непривычки, да делать было нечего, — надо было повиноваться. И вот одна дворянка приехала во вновь построенный город Петербург и отдала своего сына в стоявший тут Новоингерманландский полк в солдаты. Каково же было удивление молодого дворянина, когда он в том же полку встретил солдатом своего знакомого, Ивана, которого в те времена звали по обыкновению просто Ванькой. Ванька этот был его крепостной и сдан в солдаты ранее его. Но теперешний Ванька был далеко не похож на бывшего крепостного. Расторопностью, усердием и знанием службы он заслужил уже чин сержанта, так что бывший его барин теперь попал к нему под начальство. Новый солдат однако думал, что он и на службе может повелевать, а Ванька обязан будет слушаться; однако старый солдат знал чего требует служба, и, видя, что бывший его барин его не слушается, один раз поколотил его палкою. Матушкин сынок взвыл и нажаловался своей матери, которая бросилась к Петру и, со слезами на глазах, рассказала ему свое горе.
Государь, разузнав в чем дело, приказал обоих их представить себе и спросил сержанта:
— Ты за что бил сына этой старухи?
— За непослушание, ваше величество! Я приказал ему быть в четвертом часу к ученью, а он ослушался и не пришел. Я и велел привести его насильно, и наказал как ослушника.
Государь, будучи в веселом расположении духа, мигнул сержанту и спросил:
— Да как ты его бил-то?
Сметливый сержант, исполняя волю государя, поставил виновника перед собою и дал ему еще несколько ударов палкою, приговаривая: «Не ослушивайся! не ослушивайся!» — «Вот как я его бил, ваше величество».
Мать закричала благим матом, а Петр, смеясь, сказал ей:
— Видишь, старуха, Ванька-то твой какой озорник; он и в моем присутствии не унимается. Я советую тебе поскорее уйти, чтобы и самой чего от него не досталось: ведь за непослушание везде бьют.