* * *
Однажды Пушкин сидел в кабинете графа С. И читал про себя какую-то книгу.
Сам граф лежал на диване.
На полу, около письменного стола играли его двое детишек.
— Саша, скажи что-нибудь экспромтом… — обращается граф к Пушкину.
Пушкин мигом, ничуть не задумываясь, скороговоркой отвечает:
— Детина полоумный лежит на диване…
Граф обиделся.
— Вы слишком забываетесь, Александр Сергеевич, — строго проговорил он.
— Ничуть… Но вы кажется не поняли меня… Я сказал: — дети на полу, умный на диване.
* * *
В качестве камер-юнкера Пушкин очень часто бывал у высокопоставленных особ, которые в то блаженное время на всякий выдающийся талант, как литературный, так и артистический, все еще продолжали смотреть как на нечто шутовское и старались извлечь из такого таланта как можно более для себя потешного. Пушкин был брезглив на подобные отношения к себе и горячо протестовал против них меткими, полными сарказма экспромтами.
Явившись, раз к высокопоставленному лицу, Пушкин застал его валяющимся на диване и зевающим от скуки. При входе поэта лицо, разумеется, и не подумало изменить позы, а когда Пушкин, передав, что было нужно, хотел удалиться, то получил приказание произнести экспромт.
— Дети на полу — умный на диване, — сквозь зубы сказал раздосадованный Пушкин.
— Ну, что же тут остроумного, — возразила особа, — де-ти на по-лу умный на диване. Понять не могу… Ждал от тебя большего.
Пушкин молчал, и когда особа, повторяя фразу и перемещая слоги, дошла, наконец, до такого результата: детина полуумный на диване, то, разумеется, немедленно и с негодованием отпустила Пушкина.