Не осудите-ко, народ да люди добрые:
И пропущу теперь унылой зычной го́лосок,
И объявлю я свою причеть неумильную!
Я не знаю всё, спобедная головушка,
Как подойти мни-ка к кормильцу свету-батюшке,
Мне по-старому подойти теперь, по-прежнему,
Мне от резвыих зайти теперь от ноженек,
Аль ко младоёй ко буйноёй головушке,
Аль супротив теперь идти ретивого сердеченька?
С коёго бочку теперь мни-ка подшаптывать,
С коёго личка теперь да разговаривать?
И мы приехали, спобедные головушки,
Не по-старому к теби да не по-прежнему,
Мы не знаем-то самы́ теперь, не ведаем,
Что сделалось у нас теперь, подеялось, —
Ново чудушко у нас да обчудилося,
Ново диво объявилося,
Велико несчастьице случилося!
Что же ты, кормилец родной татенька,
Уж мы ждали-то, победные головушки,
Мы тебя домой по-старому, по-прежнему,
Уж мы день ждали по праведному солнышку,
Уж мы ночью-то по светлому по месяцу,
Ввечеру-то по зари ждали вечернеей,
Утром рано по луны ждали небеоноей!
Не клонил сон наши младые головушки,
Уж мы сидели под косивчатым окошечком,
Мы смотрели во хрустальные стеколышки,
Выходили мы на шйроку на уличку,
Мы смотрели-то во чистоё во полюшко,
По путистой мы смотрели по дороженьке —
Не увидим ли ступистоей лошадушки,
Не прикатятся ли санки самокатные,
Не приедет ли кормилец родной батюшко;
И не могли дождать победноей головушки.
Тут приехали-то к нам добрые людюшки,
Привезли-то к нам весточку нерадостну,
Что нет во живности кормильца света татеньки!
Тут подрезало у нас да ножки резвые,
Задрожали-то у нас да ручки белые,
Съужахнулося ретивое сердеченько!
Тут мы не поверили-то людям добрыим,
Мы приехали самы к тебе, победные головушки.
Уж ты что же, кормилец родной батюшка,
Рассердился-то на нас да распрогневался,
Крепко спишь-то ты теперь да не прохватишься,
С крепка сну ты долго не пробудишься?
Уж ты встань-ко всё на резвые на ноженьки,
Поедем-ко, кормилец родной батюшка,
Домой в свое хоромное строеньице,
По-старому жить с намы, по-прежнему!
У нас всё теперь теби есте прилажено
И всё есть приготовлено,
Есть налажены кушанья сахарние.
Уж как смотрю, бедна победная головушка, —
Не по-старому ты спишь, да не по-прежнему!
Нету душеньки в твоих да во белых грудях,
Нет во резвыих во ноженьках стояньица,
Нет во белыих во рученьках маханьица,
Нет во ясныих очах да мигованьица,
Уж застоялся-то речист язык в устах да во сахарних.
Мы не знаем всё, опобедные кручинные головушки, не ведаем —
Теби богом ли смерётка эта сужена,
Аль от добрыих людей да напущенная,
Аль сама твоя головушка на суд пришла,
Не такая, как пришла да добрым людюшкам!
Добрым людюшкам смерётка на сдивленьицо,
Роду-племени всему да на сумленьицо,
Нам-то, бедныим несчастныим горюшицам,
На великую тоску да на досадушку!
Не привел-то тебя милостливой господи,
Как бы был ты при трудноей постелюшке,
Как на своей бы лежал брусовой белой лавочке,
Тут пришла бы к теби скорая непосульная смерётушка,
Дак не так бы нас брала тошная тоскичушка,
А то случилась теби скорая неначаемая смерётушка
Не в своем да во хоромноем строеньице —
На открытоей на даче на казенноей,
На путистоей широкоей на зимноей дороженьке!
Случились злы недобрые людюшки,
Погубили твою младую головушку,
Толкнули ступистую лошадушку
Во пушистые снежочки за пушистую дороженьку:
Может, был тогда ростителек во живности,
Не могла привезть ступистая лошадушка;
На тую на пору на времечко
Не случились добрые людюшки
Спроводить нашу ступистую лошадушку
На путистую дороженьку —
Может, привезла бы домой по-старому, по-прежнему,
А то остались мы теперь, бедные
Круглые несчастные сиротушки,
В горегорькоей в сиротскоей во жирушке!
Не привел-то многомилостливой господи
И не наставил, верно, долгого векушку
Пожить на сем свете на белоем,
И не доростил нас до полного до возраста!
Уж мы как станем жить, победные головушки,
После тебя теперь, роститель родной батюшка?
Уж мы теперь да нелюбимое
Сиротское словечко получили,
Не осталося именьица-богачества,
Не осталося бессчётной золотой казны!
Уж кто теперь будет нас доращивать,
Уж кто же нас теперь будет устраивать?
Мы без ветрушка осталися шатаючи.
Мы без дождичка теперь да уливаючи,
Быдто в полюшке шатучи деревиночки,
Мы победные теперь да сиротиночки:
Нам от солнышка не будет-то сугревушки,
Нам от ветрушка теперь да заборонушки,
Нам от частого от дождичка покрышечки,
Нам от добрыих от людюшек заступушки!
Уж мы как станем жить, победные кручинные головушки,
Как справлять крестьянскую любимую работушку?
Как попройде-то холодна я-студеная зимушка,
Как наступит-то гульливая разливна красна вёснушка,
Как потают-то пушистые снежочики,
Разнесёт-то хрустальние ледочеки,
Поразо́льются крутые бережочеки,
При́дет птично прилетаньицо,
При́дет рыбное тогда да нерестаньицо,
Загошечкам-то серыим кукованьицо,
На нашем сердце обиды сколыбаньицо!
Как пастушки́ в лесах затукают,
На полянушках-то пахари закупают,
Как пойдут-то тут многие добрые людюшки,
Вси любимые спорядные соседушки
На любимую крестьянску на работушку —
Вся работушка у их тогда объявится,
Колёсом у их тогда дело покатится,
А как нас-то, кручинныих победныих несчастныих головушек,
Одолять станет великая обидушка
И ушибать станет злодейная кручинушка:
Полянушки у нас да не запашутся,
Пбженки у нас да не покосятся,
Водушки у нас да не наловятся.
Опустеет наше житье-живленьице
И опустеет хоромное строеньице,
Всё застынет-то у нас да захолонеет!
Как после тебя-то теперь, роститель батюшко,
Кирпичная печенька не топлена;
В одном уголочеку пушистые снежочеки,
А во другоем — морозушки трескучие,.
Всё пустым у нас стало теперь пустёшенько,
Холодным да холоднёшенько!
Мы сидим-то тут, победные головушки,
Быдто зимние упалы малы заюшки,
Дожидаем всё кормильца домой батюшка.
Верно, вовеки того да всё не водится —
Живой с мертвого на сем свите не родится,
Народ со погоста не воротится!
Уж как нунечу-теперичу
Как было бы именьицо-богачество,
Как была бы золота казна бессчётная,
Мы бы наняли, кручинные головушки,
Мы пятнадцать бы подвод да лошадиныих,
Развозили бы великую кручинушку,
По дремучим развозили бы по лесушкам!
Нас страх долйт, победныих головушек:
Как жить теперь в сиротскоей,
В победноей, не в надежноей во жирушке:
Как приходить-то будут празднички годовые,
У меня-то будут слезушки готовые.
Наступило-то теперь мое несчастное прекрасное девочество.
Как пойдут-то советны мои по́дружки,
Как пойдут-то души красные девушки,
На гульбища пойдут, на прокладища,
На веселые на и́грища,
Ко любимыим владычниим годовым праздничкам,
А у меня-то, у кручинноей головушки,
Не'будет-то по ноженькам обуточки,
По плеченькам по разуму одеточки,
Зимниих не будет согреваньицев
И летниих не будет украшеньицев!
(Зап. от Н. С. Богдановой)
Н. С. Шайжин. Похоронные причитанья Олонецкого края (новая запись). «Памятная книжка Олонецкой губернии на 1910 год». Петрозаводск, 1910.