Як був собе Лазарь,
Нищий, убогий, хворый, недужий,
Лежав у гнои перед богачевыми воротами.
Выйшов богач в сад за ворота,
За ним выйшла челядь препышна рота.
Скоро богач и з Лазарем зри́няв,
А Лазарь до ёго гласом оддав:
«Ой же, мий брате, сильный богачу!
Создай мене хлеба и соли!
Господь тобе з небес сам награждае,
За ним твоий души и телу на ви́що треба».
А богач на тее не мало и не дбав,
И противнее слово брату одказав:
«А вже бо ты, Лазаре, лежишь во гнои,
Та щей смердышь як вбитый пес;
Не называйся братом моим;
Я маю братию як един сам,
И маю я стожки-обворожки,
А чорвони́ все златни́ полурожки,
А дри́бну монету — сри́бни́ денежки.
Не боюсь я й Пана-Бога, за все хлопочусь я,
А де не принада мене, денежками оплачуся,
Од наглои смерти откуплюсь,
До царства небесного приближусь,
А не приближусь, так прикуплюсь».
Та плюнувши на Лазаря, сам при́чь и пи́шов,
Та велев за собою ворота замкнути,
Перед своим братом, перед Лазарем.
Малее времья-час погодивши,
Став убогий Лазарь Богу молиться
И молитвы творить:
«Господи, Господи, Спас милостивый мий!
Прийми душу й тело у царствие твое!»
А выслухав Господь Бог молитву его
И зослав из небес святых Анголи́в,
По Лазаря, по душу его.
Излынули Анголи́ з неба низенько,
Взяли душу й тело легенько,
И понесли Лазаря у рай небесный,
Посадили его в пресветли́м раю,
У Господа небесного в чести́ та хвале.
А в другую хвылю, злую годину,
Не дийшов богач до свого двора,
Перестрела богача сильна хвороба,
За его неправии, противни́ слова,
Що одри́кся брата Лазаря,
А не брата Лазаря, — самого Христа!
Скоро богач з Лазарем зри́няв,
А богач до его гласом заволав:
«Лазаре, мий брате, святый Лазаре!
Един отец-мати нас родили,
Да ти́льки не едину Бог долю нам дав.
Тобе, брате Лазаре, нижнее убожество,
А мине силне богатство Бог дав;
Лучче твое нижнее убожество,
А ни́ж мое сильнее богатство;
Бо ты пробуваешь в пресветли́м раю,
У Господа небесного в чести́ та хвале,
А я, брате, горюю в пекельни́м огне.
Чи мог бы ты, брате Лазаре, сее вчинити,
Персты свои в море вмочити,
Язык мий у роте охолодити,
Пекельный огонь угасити?» —
«Не моя, брате, воля — самого Бога». —
«Спроси ж ты, брате, за мене Бога
Своими постами и молитвами,
А трети́ми спасенными милостынями:
А чи не пустить мене Бог на той свет,
На той свет, на будущий век?
Бо я маю на ти́м свете живых пьять брати́в:
Нехай меж ними хоть пророкував,
Од Господа небесного пророчество мав?»
Оттак ему святый Оврам отповедав:
«Не потреба з небес живых пророки́в:
Мают вони пророчесьтво — святее письмо;
Нехай вони письмо завжде читают,
И своих учителей нехай навчают;
Котори́ будут добре справовать,
То буде им царство да й Лазареви́;
А котори́ злее будут починать,
Буде пекло як богачеви́».
Аминь, так нам Боже й дай,
Пи́шла вера христианська
Уся в пресветлый рай!
(Об историч. Значении русск. народн. Поэзии, Н. Костомарова. Харьков, 1843; в подлиннике стихи не разделены)
Калеки перехожие: Сб. стихов и исслед. П. Бессонова, Москва, Ч. 1. — 1861.