Еще ключница на ключника доказывает:
— Он с княгиной пьет и ест, прохлаздается.
Созывает ключника Волгинский князь.
Ключничок идет и не пошахнется,
Речивое его сердце не удрогнется,
Его белое лико не изменится.
Голубой его кафтан раздувается,
Голубая его ленда машется.
Вот и спрашивает князь:
— Правда ли ты с княгиной прохлаздаешься?
— Я не первый, не второй — и ровно три года.
— Еще завтра я чебя разжалую,
Я сострую чебе полату шемиуюльную,
Я положу чебе перекладину дубовую,
Повешу чебе петлю шелкову. . . .
— Ви, солдаты, тоже много браных вас [!],
Не водите ви меня не заулками и не переулками,
Поведите ви меня мимо царские палаты,
Где (в) княгинные это(й )-той палате
Пито-едено и ухожено.
Не вели его солдаты закоулками, не переулками,
Повели его солдаты, где княгинушке палаты.
Еще ключничок на петельке качается,
А княгинушка-душа (в) своей спаленке кончается:
Подкололася на два ножика булатныя
Вот под правой бок и под левой, и под читочку.
— Лучче би я знал, клюшника (в) иной город сослал,
А княгинушку-душу во крепких руках держал!
(Записал Н. А. Габышев 03.04 1946 г. от Иннокентия Федоровича Голыжинского в пос. Полярный на Русской протоке нижней Индигирки)
Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока, 1991.