Русские народные загадки про животных

Тысяча, Матвея, по колено.

Был мал —
в четыре дырки играл;
вырос велик —
землю поднял.

Два богомола
богу молятся,
один вихляй
вихляется.

Два бойца,
два стекла,
четыре песта,
один ревун.

Два-ста бодаста,
четыре-ста ходаста,
один махтал (мухтухту),
два ухопалта (ухту).

Молод был —
в четыре дудки играл,
стар стал —
землю поднял.

Середь двора
стоит копна,
спереди — вилы,
сзаду — метла.

Поколь был мал,
в четыре дудки играл,
больше стал — горы копал,
умер — плясать пошёл.

Стоит добро;
в добре — добро.
Я взял добро —
да выгнал добро.

Шел я по дороге и увидел,
что добро в добре ходило и добро рвало;
я взял добро и добром стал добро выгонять.

Пришёл шуру-муру,
унёс чики-брыки,
мякинчики увидали,
житейничкам сказали,
житейнички шуру-муру догнали,
чики-брыки отняли.

Услышали мякинники.
"Уставайте, гречишники!
Пришла жалта-балта,
унисла шадру-бадру!"

Спускается кто-то в наши ворота,
спрашивает у нашей лебеды:
"Лебеда, лебеда,
дома ли ваша помбра?"
Отвечает лебеда:
"Уходи со двора!"

Прибежали шалды-балды,
ухватили чику-брику,
услыхали кусашники,
сказали хлебникам:
«Хлебники, хлебники,
садитесь на овсянники.
догоняйте шалды-балды,
отымайте чику-брику.

Четыре девицы
в одну кринку плюют.

Четыре попа
в одну ямку ссут.

Четыре сестрицы
под одним покровом сидят.

Четыре сестрицы
в одну лунку плюют (цедят).

Четыре сестрички
в одну ямку льют.

Куковица у куковицы спрашивала:
— Что делает наша царица?
— А царица в Крым-городу опочив держит.

Никола в осеку
надселся со смеху.

С бородой, а не старик,
с рогами, а не бык,
доят, а не корова,
лыко дерёт,
а лаптей не плетёт.

Кто родится с бородой?

С бородой родился,
Богу угодился,
святой быть не может.

С бородой родится —
никто не дивится.

С бородой, а не мужик,
с рогами, а не бык,
с пухом, а не птица,
лыко дерёт,
а лаптей не плетёт.

"Эй, куда, борода?" —
"Берегись, наскочу,
лбом хвачу!"

Вышли трое ребят,
На улицу вечерять.
Один говорит: «Буде мороз!» 
Другой говорит: «Буде либо и не!» 
А третий говорит: «Уж и е!»

Сошлись трое знакомых к вечеру, а я подслушал их разговор. Один говорит: «Буде мороз»; другой говорит: «Буде либо и не!». А третий говорит: «Уж и е!»

Два рога, а не бык.

Один — махай,
четыре — гуляй,
два — детям страсть,
четыре — всякому сласть.

У ног кузовок:
кто за ней ходит,
того она и кормит.

Четыре стучихи,
четыре гремихи,
два колка,
одна маковка.

Два бодастых,
четыре ходастых,
пятый замахайка.

Два бодаста,
четыре ходаста,
один хлестун.

Два бойца,
два стекла,
четыре песта,
один ревун.

Два-ста бодаста,
четыре-ста ходаста,
один махас
да два махненочка.

Два-ста бодаста,
четыре-ста ходаста,
один махтырь (бахтырь)
и два ухтырка (ахтырька).

Два-ста бодаста,
четыре-ста ходаста,
один пыхтун (махнур),
два ухторка (ухтырька).

Два-ста рогаста,
четыре-ста ходаста,
один махтун
и два ухта(у)хта.

Два-ста рогаста,
четыре-ста ходаста,
один хтырок
да два ухтырка.

Два-ста бодаста (будаста),
четыре-ста ходаста,
пято-сто махай.

Два-ста пудаста,
четыре-ста копыласта,
один болтун
да два ухта(я)хта.

Два-ста ухаста,
два-ста рогаста,
четыре-ста ходаста,
один пыхтун,
один вертун.

Две ступицы.
две гремицы,
два войка,
третья маковка.

Идёт Христос в избу,
несёт Христос в избу:
два витня,
два благовитня,
два ухотка,
промеж ног
кузовок,
позади метла тащится.

Один махай,
четыре гуляй,
два — детям страсть,
четыре — всем сласть.

Отдал меня батюшка
из города в деревню,
наделил меня батюшка
богатым приданым:
тихень да михень,
да промеж ног черепень,
да в обе руки по сосочку.

Среди двора
стоит копна,
спереди вилы,
сзади метла.

Четыре болтаются,
а один вихляется,

Четыре границы,
четыре стучицы,
два бойца,
одна маковица.

Четыре мотата,
да четыре потата,
да один махатук.

Четыре приступеи,
четыре громотухи,
два ахмухта,
два размухта
и вершок.

Четыре ступихи,
четыре гремихи,
два бойца,
одна маковица.

Четыре стучихи,
четыре брянчихи (брызгухи),
два богомола,
один вихляй,
(да сухой Матвей
привязался к ней).

Четыре стучихи,
четыре гремихи,
два богомола,
один вихлец.

Четыре стучихи,
четыре гремихи,
два бойка,
одна маховка.

Четыре стучихи,
четыре гремихи,
два вавилона
и один беглец.

Четыре ходаста,
два бодаста,
седьмой хлебестун.

Четыре ходастых,
два бодастых,
один стремохал
да два тухтериха.

Четыре ходастых,
два бодастых,
один хлебестун.

Четыре ходунка,
два бодунка
и один хлестунок.

Четыре чебакира,
два ухта,
одна нохта,
две палочки торчат,
две свечки горят.

Четыре чебота,
четыре громота,
два ухта,
один маштак.

Четыре четырки,
две растопырки,
одно махальце,
два глядельца.

Четыре четырки,
две ростопырки,
один помело,
два — как яхонты.

Четыре четырки,
две растопырки,
Седьмой вертун (болтун).

Поехал я в доброе, —
доброе ходит;
я доброе выгнал, —
доброе стало.

Бежит побегул,
несёт караул,
хочет князя заколоть
да не сумеет.

Стоит добро,
в то добро зашло добро,
а взял добро
да добром добро
из добра выгнал вон.

Наш Богдан
не богат, да тароват,
трёх себе дружков нажил:
один его поит,
другой кормит,
третий добро охраняет.

Вся шуба в заплатах,
а игла не бывала.

Льётся дождик
из четырёх дыр,
а в один колодец.

Четыре брата
в одну конурку
из мешка льют.

Идёт детина,
несёт выше себя дубину.

Лев усатый,
встал — горбатый.

На горе на Брынской
лежит зверь богатырский,
усы как у турка,
гладенька шкурка.

Сидит кошка на окошке, —
и хвост как у кошки,
а всё не кошка.

Сидит на окошке кошка:
и хвост как у кошки,
и нос как у кошки,
и уши как у кошки,
а не кошка.

Ходит кошка на окошке,
глаза, хвост, рот
и голова как у кошки, 
а только не кошка. 

Бежит Орина
из овина;
в заду — тычина.

Две ковырки,
две подковырки,
один вертун,
два войка,
третья маковка.

Кто по избе с колом ходит?

Лапка мягонька,
а коготок востёр.

У нашей бабуси
сидит зверь в кожуси¹,
возле печки греется,
без водички моется.

Четыре четырки,
две охтырки,
два яхонта.

Четыре четырки,
две растопырки,
два машимара
да шар.

Четыре четырки,
две растопырки,
один вертун,
два яхонта (яхруса).

Четыре четырки,
две растопырки,
один вершок
да две юхторки.

Четыре четырки,
две растопырки,
одно помело,
два как яхонты горят.

Сидит Боря на угоре,
песенки поёт заунывные.

Кто родится с усами?

Вся мохнатенька,
четыре лапки,
сама усатенька.

Из подполья
под полом
бегает барыня
с помелом.

Мохнатенька,
усатенька,
сядет — песенки поёт.

Овечка-ярочка
соскочила с лавочки,
копытца яблочком.

Под полом
ходит барыня с колом.

Брындя! Не лази в пенду:
в пенде — канда про хонда (кляндя).

Брында! Не ходи в пенду:
в пенде — канда про канда.
(Кошка! Не ходи в печку:
в печке — каша про гостя).

Под полом, полом
едет барин с колколом.

Под полом, полом
ходит барыня с колом,
ищет барыню с хвостом.

Старичок горбатый
с длинным вихляем
на печку встает,
квашню месит.

Тур-потутур
потутурившись сидит,
ждёт гостей из Новагорода.

Тут, тут —
потатурившись сидит,
ждёт гостя из Новагорода.

Шар-кокшар
пошёл в Шон-город
зверя Михея ловить.

В избе ломтём;
на дворе — калачом.

Темнота светлоту
унесла на высоту,
а благодати дома не было.

Сидит баба на току
и грозится на сноху:
я тя, сука, погоню,
на клочки тя разорву.

Стоит свекровь на току
и грозится на сноху.

Брында не ходи в пенду,
в пенде канда,
канда прогожда.

Красненький клубочек
по двору (полю) катился,
пылью подавился.

Корова голуба,
дома не любят,
на базаре не купят.

Выходит турица
из-под каменной горицы.
Спрашивает курицу турица:
— Курица! Курица!
Где ваша косарица?
— Наша косарица лежит
на печерских горах,
хочет ваших детей ловить.
— Ах, горе горевать!
Куда нам детей девать?
Али в старую норку сажать?

Выходила турица
из-под каменной горицы,
спрашивала:
— Кухарей, кухарей,
где твой Косарей?
— Мой Косарей
пошёл в пещеру пещеровать,
ваших детей воевать.
— Ох, горе горевать,
куда малых детей девать?
Лучше в сыру землю закопать.

Вышла турица
из-под камня горича,
спрашивает у турбы:
— Дома ли ваша косырия?
— Наша косырия на каменной палате
ночевье держит;
хочет на вашу землю побывати.
— Увы, увы, мати!
Куда мне детей девати?
Разве в землю закопати?

Вышла царица
из-под каменной горицы,
спрашивает у Тихарета:
— О, Тихарет, где наш Косарет?
— Он на горах в пещерах почивает,
Идти хочет воевати.
— Куда мне детей девати?

Промеж ног похлёбка.

Бурую корову
дома не любят
и на базаре не берут.

Конёк голубой,
вести на базар —
не купят.

Корова голуба,
дома не любят,
на базаре не купят.

Маленький шарик
под лавкой шарит.

Мала,
а никому не мила.

Под мостом, мостом
сидит барыня с хвостом,
есть хочется,
а вылезти не хочется.

Под полом, полом
стоит (ходит) барыня с колом.

Под полом, полом
шевелит хвостом,
в щели глядится,
вылезти боится.

Сивую бурёнушку
и дома не любят,
и на торгу не купят.

У нас на лыжах
в подпольи лежит.

Вышла турица
из горы, из пещеры,
спросила:
— Дома ли царь Уритий (Урапий)?
— Дома.
— О горе горевать!
Куда мне малых детей девать?
Знать — в землю закопать.

Вышла царица
из-под каменной горицы,
тихо речет: — Где наш Кесарин?
— В печных пещерах почивает,
хочет идти воевати.
— Куда ж нам детей девати?

— Певица, певица! А где ваша царица?
— Наша царица ушла в городы
                       по ваши головы.

Выбежала царица
из-под каменной горицы
и спрашивает у царя Колоколея:
"Где наш царь Мурман?"
Отвечает царь Колоколей:
"Царь Мурман
лежит на каменной горе,
на пещере - отогревается,
в ваше царство идти собирается". —
"Горе нам! Куда нам деваться?
Или глубже в землю копаться?"

Выходила княгиня из града Подполея,
спрашивала княгиня царя Кукурея:
"Скажи мне, царь Кукурей (Котарей),
где наш царь Кесарей?"
Отвечает ей царь Кукурей:
"Се наш царь Кесарей
на каменных горах опочивает.
Силы свои собирает;
поутру будет ваш град воевати!"
"О горе нам горевати!
Куда нам милых деток подевати,
разве живых в землю закопати!"

Выходила красная девица,
русая косица,
из-под каменной горицы.
И увидала царя Будимира,
и спрашивала его:
— Дарь Будимир!
Где наш царь Урлап?
Он ей отвечал:
— Ваш царь Урлап на каменных горах,
с каменных гор
на подолище сошёл;
с подолища — на греми-дерды,
на греми-дердах проживание имет.
Девица говорит:
— Ох, я царю свому не покажусь,
опять в свою землю заберусь!

Выходила турица
из-под каменной горицы,
спрашивала:
— Кукарей! Кукарей!
где твой Кесарей?
— Мой Кесарей
пошел в пещеру пещеровать,
ваших детей воевать.
— Ох, горе горевать!
куда малых детей девать?
Лучше в сыру землю закопать.

Идёт Мырь-царь;
навстречу Мырь-царю
Гласим-царь.
— Где видел Смотряк-царя?
— Смотряк-царь подымается
на звеновские горы;
со звеновских гор
на пещерские горы,
с пещерских гор
в стратилатово царство.

Из города Гамазея
шла баба Лабазея;
навстречу ей царь Кочетей.
— Царь Кочетей!
Не видал ли царя Кощея?
— Царь Кощей лежит на Печегае,
сбирается в город Гамазею.
— Ахти! Горе горевать!
Куда малых детушек девать?

Вышел Чур
с-за печур,
спросил Панадрана:
— Где Марья Раповна живёт?

Маленький Игнат
под кучкой играт.

Выходила из-за каменной горы,
спрашивала у броды:
— Брода, дома ли царь-государь?

Выходила Таица
из-под каменной горицы,
спрашивала Таица
царя Колкольца:
— Царь Колколец!
Где царь Лапий пребывает?
— Царь Лапий на Звонеграде.

Выходила турица
из-под каменной горицы,
спрашивала царя Колкольца:
— Царь Колколец, где царь Маркобрун?
— Царь Маркобрун
на подпольную землю сошёл.

Вышла царица Арина,
спрашивала царя Колколея:
— Где наш царь Диряпской?
— Пошёл во Глин-город воевать.

Вышла царица
из-под полицы,
говорит: — Где наш царь Кесарь?
— Он придёт к нам в полночь ночевать.

Идёт Кикимора
из-под Климова;
Говорит она, Кикимора,
Колокольному царю:
— Де это, Колокольный царь,
цари Курны живут?
— Цари Курны живут
на печах, на печорах.

Шла Кикимора из-за каменных гор,
навстречу ей идёт Звонкий царь.
— Звонкий царь, не видал ли ты Курнопого царя?
— Курнопый царь на наевесте (?) сидит.
— Я было шла к нему кормиться,
да никак назад воротиться.

Вышло чудо
из-за печуры (из подполея),
спрашивает чудо
у царя Растопырки (Крикуна):
— Где живёт Марья Хохловна?

Шла Чечора
из-за пещёры,
навстречу ей князь Таратор.
Чечора спрашивает князя Таратора:
— Где живёт Марья Петровна?
— Она живёт на деревянных столбах,
в каменных стенах.

Выскочил комочек
из-под каменных палат:
"Дома ли Куляпин?"

Вышла царица
из-под полицы,
говорит:
"Где наш царь Кесарь?
Он придёт к нам
в полночь ночевать?"

Летит царица
из норицы,
спрашивает царя Замарая:
— Царь Замарай, где тут Марья Семёновна?
— Марья Семёновна
на Сионских горах почивает.

Два брата впереди бегут,
два — сзади догоняют.

Четыре брата
назад бородаты.

Всё поле выжато,
только под дугом не сжато.

Не прядёт, не ткёт,
а людей одевает.

По горам, по долам
ходит шуба да кафтан.

Шуба наша
в поле паслася,
вышло из травки
сладкое мясо.

Волога вологу ест.

Шёл я мимо декоськи,
видел дело такоське:
волога вологу ест.
я пришел разландал,
выландал и заландал.

Был Хлопун, у Хлопуна бы­ла Оксинья; 
пришёл Самсон, утащил у Хлопуна Оксинью; 
прибежала Трясучка, сказала Хлопуну.
Хлопун сел на Хомутницу,
поехал Самсона до­гонять, Оксинью добывать.

Без кожи,
без рожи,
лежит
да дышит.

Лежит кирка кирочка;
взял бы кирочку,
да руки болят.

Что без кожи родится (дышит)?

Пошёл я по тух-тух-ту,
взял с собой таф-таф-ту
и нашёл я на храп-тах-ту,
кабы да не таф-таф-та,
меня съела бы храп-тах-та.

Надуется духом,
разорвётся с гулом.

С голову велико,
с перо — легко.

На крайчике,
на сарайчике
две куколки сидят,
обе врозь глядят.

Что на свете не тупится?

Теля-меля увязла.

Идёт мужик в лес,
полна спина кольев.

Некто по полям хождаше,
главу свою ниже плеч ношаше;
и прииде некто, его заклаше,
власы на огне сожже,
а тело на древе повеси.

Ничего не болит,
а всё стонет,
пятачок есть,
а не покупает.

По земле ходит —
неба не видит,
ничего не болит,
а всё стонет.

Хвост крючком,
рыло пятачком,
в два ряда пуговицы.

Ходит по земле,
а не видит неба.

Роется, копается,
в Аржев-город пытается,
ищет таких
хором благих.

Рында роет,
сканда (канда) скачет,
турман (фурман) едет —
съесть тебя.

Стоит стоюта,
висит висюта;
пришла Аксюта,
покачнула стоюту
упала висюта,
съела Аксюта.

Ходя ходит,
виса висит;
виса пала,
ходя съела.

Свет светат,
сокол летат,
калача пытат.

Сидит сидюлька,
у сидюльки — висюлька,
у висюльки — понырка.
"Сидюлька! Сидюлька!
Отдай мою висюльку!"

Бочка пришла и стала,
а барчата цедят.

Бочка стоит —
миряне пьют.

Бочка стонет,
а бояре пиво (мёд) пьют.

Бочка стонет,
барчата (бояре) пьют.

Попы церковь оборотили².

Рой гору повалил.

Семейство кушает,
а стол говорит.

Семеро телят
в сарае сено едят.

В избе — пирогом,
а на дворе — калачом

Днём молчит,
ночью ворчит.

Зимой калачом,
летом пирогом.

На дворе — калачом,
а в избе пирогом.

На сене лежит,
сама не ест
и другим не даёт.

Ноги тонки,
бока звонки,
а хвост — закорючкой.

На улице калачом,
в избе ломтем.

С работы не топает,
а с жиру бесится.

Собой не птица,
петь не поёт,
кто к хозяину идёт,
она знать даёт.

Угол да лавка,
Кучка да лайка.

Четверо стелют,
двое светят,
один лежит —
никого не пустит (пускает).

Четверо стелют,
двое светят,
одному — спать ложиться.

Четыре ходаста,
два глазаста,
один вертун —
да и тот хвастун.

Четыре четырке,
две растопырки,
седьмой — вертун,
а сам — ворчун.

Тяв-тяв дулейка:
"Выдь ко мне, улейка!
страх тащит тепличку".

У мыкова — четыре,
у ржакова два.

У торбана — четыре,
у тутуни — две.

В дуле — двенадцать пуль.
в роговой — четыре;
во ржаве — две.

В поле, в рове
двенадцать быков (дубов);
в Рыкове — четыре,
во Ржаве — два,
(во ржавчине — два).

В поле, в рове
двенадцать сосен;
в Рыкове — четыре,
во Ржеве — две.

В стуле, в буле (руле)
двенадцать пуль;
в Рогове — четыре,
в Мордове (Моржаве) две.

В стуле, в руле
двенадцать пуль;
в роговой — четыре,
во ржаве — две.

В стульце, в пульце
двенадцать пулек;
в Рогове — четыре,
во Ржеве (городе) — две.

На поле, на визге
двенадцать дубов;
в Рыкове — четыре;
во Ржавце (Ржаве) две.

На поле на Ордынском
двенадцать дубов;
в Рыкове — четыре;
во Ржавце — два.

Что в поле, в дуле
двенадцать пуль.
у рога — четыре,
у ржи — две?

Вышел я на ухтухту,
съела бы меня тавтавта,
кабы не пахтахта —
горе бы мне.

Вертлява, а не бес.

Не мышь, не птица
в лесу резвится,
на деревьях живёт
и орешки грызёт.

Под колодой
снег не тает.

Из-под кустика хватыш.

Серовато, зубовато —
по полю рыщет,
телят, ягнят ищет.

За горами,
за лесами
жеребята ржут,
домой не бегут.

За лесом, лесом
жеребята ржут,
а домой нейдут.

Влезу на угол,
взгляну на чисто поле:
страсть тепло тащит.

Страх тепло влачит,
а тепло караул кричит.

Страх тепло волочет.

Не портной,
а всю жизнь с иголками ходит.

Под кустами,
под ёлками
катится клубок с иголками.

Ползун ползёт,
иглы везёт.

Зимой беленький,
а летом серенький.

Косой бес
поскакал в лес.

Маленький, беленький:
по лесочку прыг, прыг,
по снежочку тык, тык.

Маленький,
серенький
по дорожке
прыг-прыг!
а носиком
тык-тык!

На гору бегом,
а сгоры кувырком.

По лесу жаркое
в шубе (на вытирках) бежит.

Рыбина белужина
все берега прикружила.

Через путь прядыш.

Чертогон, чертогон,
он и бегат как огонь.

Через море-океан
плывёт чудо-великан,
а ус во рту прячет.

В одежде богатой,
да сам слеповатый,
живёт без оконца,
не видывал солнца.

Не птица,
а летает.

Жёлтая хозяюшка
из лесу пришла,
всех кур пересчитала
и с собой унесла.

Рыжая птичница
пришла в курятник
порядки наводить.

— Ванька малый, где был?
— У Тули.
— Что видел?
— Алхирия.
— В чем он?
— В чёрной шубе и кольцо у губи.

Всем пригнетыш.

Корова комола,
лоб широк,
глаза узеньки,
в стаде не пасётся
и в руки не даётся.

Лежит соптей,
идёт соптей.

Летом гуляет,
зимой отдыхает.

Шёл я на тюхтюхтю,
нашёл я валюхтюхтю,
кабы эта не валтохтюхтя,
так съела бы меня тюхтюхтя.

Длинные сосульки
вверх растут.

Не дерево,
а суковато.

Грош катится,
сто рублей гонится,
а тысяча голову сломит.

Рубль бежит,
сто гонят,
а тысяча голову ломят.

Рубль бежит,
сто догоняют,
а как пятьсот споткнётся —
так неоцененный убьётся.

Пошёл на тухтухту,
взял с собой тавтавту,
нашёл я на храп-тахту;
кабы да не тавтавту —
съела бы меня храп-тахту.

Пошёл я за яхтахтой,
попалась мне барахтахта;
кабы не ухтахта,
съела бы меня барахтахта.

Пошёл я на тухтахту,
навстречу мне валухтухту.
кабы не потяф-тяф,
так бы меня в живе не было.